З.аметовалась Л.юбовь О.бетованная

«З.аметалась Л.юбовь О.бетованная»

Фандом:След

Автор:#Твоя супер-стюха
Соавтор: #Зирогона

Пэйринг и персонажи: ОЖП/Сергей Майский, Маргарита Власова, Галина Рогозина, Иван Тихонов, Кетеван Горадзе

Направленность: #Гет

Рейтинг:#R

Детектив, Повседневность, ОЖП, Упоминания убийств, Полицейские, Влюбленность, Невзаимные чувства, Элементы гета, Элементы драмы, Элементы юмора / Элементы стёба, Подразумеваемая смерть персонажа

Описание:«На службу в ФЭС приходит новая сотрудница по обмену Кетеван Горадзе. Ей предстоит вместе с новыми коллегами раскрыть дело, найти общий язык с напарниками, столкнуться лицом к лицу с опасностью и побороться с призраками прошлого. Чем закончиться это приключение для новой сотрудницы?»

Посвящение:
Иногда призраки из прошлого настигают нас внезапно, застают врасплох. Иногда кажется, что настоящее никогда не наступит.

Примечания:
Ремейк давно удаленного фанфика про Кетеван, я даже не помню его названия. Олды вспомнят, о чем речь. Он многим

Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика.

По ходу рассказа Рогозиной, выяснилось, что дело уж чересчур странное, да и как высказались некоторые сотрудники: — Не совсем их профиль.

А дело было вот в чем: погибла сотрудница службы досмотра одного из столичных аэропортов. С виду обычное ДТП со смертельным исходом. Девушка ехала домой после ночной смены, видимо, уснула за рулем. Но все оказалось не так то просто. Сотрудники МВД обнаружили в ее крови яд. Цианистый калий. Именно поэтому это дело и передали в ФЭС.

Стоило Галине Николаевне сказать последнее слово и дать добро на работу, как все мигом повскакивали и разбежались кто куда. Кети охватила растерянность. Она озадаченно огляделась по сторонам. Все куда-то спешили, перекидываясь парой слов с друг другом. До нее никому не было дела.
— Ну, — Кети вздохнула: — как сказала Галина Николаевна, познакомимся по ходу дела.
— Потерялась? — из-за спины, как черт из табакерки, бесшумно появился Майский, заставив девушку чуть вздрогнуть: — Та ты не пугайся, это я. — майор добродушно улыбнулся, придержав Кети за локоть. Она улыбнулась в ответ, осторожно заглядывая в глаза. Как будто хотела разгадать какую-то тайну. Майор замер. Молчание затянулось. И что самое интересное, Кети понимала, что эта тайна ей абсолютно не нужна. Что ж, тайны в ее профессии встречаются на каждом шагу.

Знакомства с остальными сотрудниками ФЭС так и не состоялось. Кетеван даже не успела получить форму, бросила чемодан в буфете и сразу же была отправлена с новыми коллегами на место происшествия, где собственно и закончила свой жизненный путь сотрудница досмотра. Ладно, не беда, познакомятся позже. Впереди еще два месяца.

Когда они вышли из авто, то погода немного наладилась. Тяжелые облака расступились, давая лучам упасть на землю. Стало как-то теплее, и даже веселее. Прохладный ветер доносил запах чего-то начинающегося. Выйдя из машины последней, Кетеван довольно поморщилась, как кошка на окне в летний день.

Искореженное черное авто одиноко стояло на обочине, как страшное напоминание о технике безопасности за рулем. Разбитые вдребезги фары зияли пустыми безжизненными глазницами, а искалеченный дверной проем напоминал жуткую рану. Даже по прошествии нескольких часов, в сыром воздухе витал тошнотворный, приторный запах крови, бензина и моторного масла.
 Власова и Майский сразу же приступили к делу, похватав свои чемоданчики. Кети, глядя на них, снова почувствовала себя не в своей тарелке. Рита, надев перчатки, залезла в машину: — Так, тут следы крови, — задумчиво протянула она, осматривая салон: — красной помады, и прочей косметики. Пострадавшая ударилась головой об руль. И скорее всего, могла скончаться от удара. Тут так же характерные следы крови. — Власова быстро собирала все пробы по пробиркам.
— Но коллеги сказали, что в ее крови нашли цианистый калий. — возразил Майский, осматривая машину снаружи: — М-да, судя по повреждениям, это она въехала в другого водителя. — раздался щелчок затвора фотоаппарата. Кетеван молча проследовала за Сергеем, внимательно осматриваясь.
— А тот водитель жив то? — спросила Рита, отправляя очередную пробу в пробирку. Сережа уже хотел ответить, как Кети вдруг поразила догадка: — А может она умерла от яда за рулем, и врезалась в водителя?
Власова и Майский разом глянули на нее. И если майор смотрел на Кети заинтересованно и с уважением, то капитан одарила ее подозрительным, и даже недобрым взглядом.
— Только пришла и сразу умничать? — усмехнулась Власова.
— Что вы, капитан... Марсова? — Кети вскинула брови. Рита, услышав новую фамилию, раздула ноздри и шумно вздохнула, глаза налились злобой. Она жестко отчеканила: — Я капитан Власова! Вла-со-ва! — и выдохнув добавила: — Будь добра, запомни! Моя фамилия не настолько сложная. Наверное, для тебя.
— Прошу прощения. — поджав губы, процедила Кетеван: — Капитан Власова.
— Угу. — все, что бросила Рита, снова принявшись за работу. Кети увидела, как ее это задело: "Один-один, сучка!".
— Девочки, ну не начинайте! — протянул Майский: — давайте делом заниматься. — это было сказано настолько обыденно и мягко, что никак не вписывалось в образ брутального разведчика. Если капитан Власова и заставила чуть дрогнуть поджилки, то слова майора успокоили и вселили немного уверенности.
— Полностью согласна. — сделав шаг к Майскому, сказала Кети.
— А твоя мысль, кстати, хорошая. — приложив палец к губам, сказал Сергей: — Но это мы уточним у Вали, нашего судмедэксперта, как в офис приедем.
Майский снова принялся изучать изувеченный автомобиль, оставив Кетеван саму с собой. Власова продолжала рыться в салоне, все активно комментируя: — В бардачке ничего интересного, но я прихвачу. Помады там всякие, сигареты, зажигалки, пилочка, чеки с заправки, резинки для волос. Да, типичный женский бардачок.

Кети осторожно подкралась к машине с другой стороны, и заглянув в окно спросила: — Тебе помочь? Может яд был в сигаретах? Как он вообще попал в организм погибшей? — Рита замерла, подняв глаза на нее. Была немного удивлена. И чуть промедлив, ответила: — Я уже почти закончила. Тут вряд ли что-то такое, что может помочь в деле. — и закусив губу, добавила: — Но спасибо. — это было сказано так, словно Рита выдавливала из себя эти слова через силу.
— Так как могла отравиться погибшая? — повторила Кети.
— Пока не знаю. Валю спросим. — Рита вылезла из авто: — У меня все. А ты что там, Сереж?
— Сдается мне, что это она стала виновницей ДТП. — он огляделся по сторонам: — Видишь, какой тут поворот? Вторая машина выехала отсюда, и попала под нашу Титову.
— Она могла не увидеть ее? — Кети поежилась от порыва ветра: — Мне кажется, тут оба виноваты.
— Да черт ее знает! У нее уже не спросишь. — Майский поморщился: — Пусть наши компьютерные гении с этим разбираются. Эх, камеры бы нам еще тут...
Они уже собирались уходить, как врожденное любопытство Кетеван, заставило ее сунуть нос в салон. Запекающиеся пятна крови, размазанная по рулю косметика, и щекочущий ноздри запах. Все, как описывала Власова. Она уже хотела вылезти, как краем глаза что-то заметила. Что-то белесое мелькнуло в темном салоне.
— О! — радостного вскликнула Кети, заставив сотрудников заинтересованно переглянуться: — Я тут стакан нашла из-под кофе! На полу, около заднего сидения. — и она уже хотела протянуться за ним, как вовремя себя остановила. На ней не было перчаток.
— Ну-ка! Дай! — Рита жестко оттолкнула ее, протягиваясь за возможной уликой. Кети даже растерялась от такой наглости. И ничего не ответив, только захлопала ртом, как рыба на суше, и уступила Рите. Недовольно глянув на Майского, она как будто беззвучно спросила: — Что это такое?
Сережа только развел руками, слабо улыбнувшись. Кети сделала пару шагов к нему и спросила: — Это что такое вообще?
— Привыкнешь. — кивнул майор: — Не обижайся на нее. Рита хорошая, но бывает грубоватой.
— Н-да-с, — почесав затылок, Кети вскинула бровями: — Человек ко всему привыкает.

Офис ФЭС снова встретил ее своей мрачной и строгой искусственностью. И жизнь в него вдыхали люди, снующие занятые сотрудники. И стоило им переступить порог, как Рогозина мигом материализовалась перед ними, сходу спросив: — Ну что у вас? Нашли что-нибудь?
— Да. — начала Рита, выйдя чуть вперед: — Нашли личные вещи и биологические следы. Сейчас отдадим экспертам, пусть проверяют.
— А у вас есть что-то интересное? — добавил Сергей.
— Аиду Титову действительно отравили цианистым калием.
— Извините, — из-за спин Риты и Сережи, осторожно высунулась Кетеван. Галина Николаевна кивнула ей. Она продолжила: — а она умерла от яда или от аварии?
— Точно не скажешь. Увы, мы пока не научились определять время смерти посекундно. — начальница смолкла, но тут же добавила: — Но скорее всего, Титова умерла от яда во время движения, а затем уже врезалась. Водительский стаж у нее довольно большой, и за все время ни одного нарушения.
— Теперь надо выяснить, кому могла навредить простая сотрудница досмотра. — задумчиво пробурчал Майский, потирая подбородок.
— Вот езжайте в аэропорт, где она работала. Опросите всех коллег, осмотрите там все. Может найдем зацепку. Потом нужно будет съездить к ней домой.
— А может это вообще никак не связанно с ее работой? — предположила Рита.
— Возможно все. Наше дело разобраться. — отрезала Рогозина, завершая разговор. Сотрудники проводили ее взглядами. И только когда фигура начальницы скрылась за железными дверями с красноречивой надписью МОРГ, Кети осмелилась сказать: — Может сначала к ней домой стоит съездить? А потом в аэропорт?
— Ага! — взорвалась Рита: — Что бы все сотрудники разбежались, пока ты в ее грязном белье рыться будешь?
— Там все равно не ее смена сейчас! — набрав полную грудь воздуха, сказала Кети, заметно осмелев.
— Ты будешь спорить с распоряжениями Галины Николаевны? — злобным полушепотом, вкрадчиво, прошипела Власова. Внутри что-то дрогнуло. И не могло не дрогнуть это таинственное что-то, хоть и казалось, что давно сдохло. Рита заметила реакцию Кети и отступила. Сережа молча наблюдал за девушками. Между ними повисла напряженная тишина, которую так и хотелось разбить, дабы та не щекотала нервы. Сглотнув тревогу, Кети произнесла на выдохе: — Тогда за дело?
— Еще и спрашивает! — кинула напоследок Рита, посеменив к выходу.

Снова аэропорт встретил своей кипящей жизнью, на привокзальной площади. Время близилось к вечеру, и небо стало темнее. Тучи растеклись по далеким далям, уступая вечернему красноватому солнцу. Закат горел кровавыми красками, словно напоминал о чем-то. Машины неистово сигналили, слышалась неразборчивая брань таксистов, шумели пассажиры.
Кети открыла окно авто и высунулась, поморщившись от прохладного ветерка. Где-то завизжал двигателем самолет, а в следующую минуту он уже взмывал в вечернее многокрасочное небо, рассыпая объемный грохот по округе.
— Какая же мощь, все-таки! — восхищенно протянула Кети, провожая железную птицу взглядом.
— Нравится? — улыбнувшись, кинул Сережа: — Что за самолет?
— Боинг 777. — четко, ни на долю не задумываясь, ответила Кети.
— Надеюсь, что в следствии ты разбираешься так же хорошо, как в самолетах. —послышалось ворчание Риты: — Окно закрой! Холодно!
Кети ничего не ответила, лишь скривив губы, закрыла окно. Всеобъемлющий рокот стих и как будто растворился в небе, а самолет стал маленькой, едва различимой точкой на небосводе. И еще миг — и эта точка исчезла. Машина глухо зарычала двигателем и тронулась. Путь сотрудников ФЭС лежал в грузовой терминал.

Опрос сотрудников толком ничего не дал. На работу заступила другая смена, где знали Аиду Титову только на словах. Но и доброго о ней никто ничего не сказал. Нехотя рассказали, что девушка была весьма склочная, имела конфликты с начальством, постоянно грызлась с сотрудниками других служб.

Выходя на улицу, Кетеван жалобно протянула, пытаясь заглянуть Сереже в глаза: — Да уж, ничего существенного.
— Значит завтра будем допрашивать ее смену в офисе. — пожал плечами Майский, уводя глаза от Кети.
— А сейчас на ночь глядя попремся к ней домой, и будем ковыряться до утра в ее грязном бельишке! — саркастично хохотнула Рита, первой добегая до авто.
— А муж то ее как нам обрадуется под вечер. — добавила Кети, улавливая волну Риты. Она решила, что все же, стоит попытаться найти контакт с капитаном Власовой. Им работать еще вместе, все-таки.
— Ну кстати, — почесывая затылок, отозвался Майский: — если коллеги о ней отзываются так недобро, то возможно, у кого-то из ее смены был мотив.
— Я бы допросила ее смену — тогда и делала бы выводы. А верить сплетням, такое себе дело. — скептично заметила Власова.
— И то правда. — Майский завел мотор: — Поехали. Благо, ехать нам минут десять. — хоть что-то хорошее за этот вечер.

Стандартная процедура обыска, казалось бы. Они опытные оперативники, делали это много раз. Но каждый обыск отзывался в груди противным комком желчи. И каждый из них, что Рита, что Сережа, (да и остальные) думали, что привыкнут. Привыкнут так же к слезам родных, что склонили головы над телом в морге, или что увидели близкого человека убитым на фото, привыкнут к человеческой жестокости, глупости, черствости и гадкой холодной расчетливости. Привыкнут каждый раз сталкиваться со смертью. Пусть трупы и не вызывают рвотных позывов, пусть даже и самые изувеченные — приятного в этом мало. К такому привыкнуть невозможно — пришел к выводу буквально каждый сотрудник. Вот он был человек, пускай полнейший урод, но он жил, дышал, возможно любил, о чем-то мечтал. А тут его жизненная линия оборвалась вмиг. И что дальше — никто не знает.

Но такова была цена правосудия и мирного сна людей. Высока. Но все имеет свою цену. Каждый из них сам выбирал этот путь.

Милую уютную евро-двушку погибшей омрачал муж. Молодой, приятный мужчина был совершенно подавлен, на глаза накатывались слезы, которые он изо всех сил старался сдержать. Георгий, как звали мужа погибшей, едва слышно отвечал на вопросы Риты, пока Майский с Кети осматривались, стыдливо поглядывал на понятых, в качестве которых были соседи. А их же глаза зияли сплошным равнодушием и отрешенностью.

Георгий Титов тихо сокрушался о чудовищной несправедливости этого мира. Ведь его жена, Аида, была еще так молода. Да и они прожили в браке всего шесть! лет. Какие-то шесть лет. По меркам целой жизни — сущий пустяк. А тут и жизнь дорогого человека так таинственно и внезапно обрывается. И тихо сокрушался, что последние пару лет не берег жену. Гулял, обижал, не давал нужного внимания.
— Но я ведь не знал... что Аидочки не станет так скоро. — отвернувшись от Риты, мужчина погладил китель, на рукавах которого красовались четыре золотистых галуна.
— Почему ваши отношения ухудшились? — нехотя спросила Власова. Лезть в душу — не самое любимое занятие. Но допрос. Служба — дама строгая, спрашивать не станет, что тебе там нравиться или нет.
— Я разводиться хотел. Подозревал ее в измене. — Георгий горько усмехнулся: — Даже детектива нанял, чтоб следить за ней. Ой, какой же я идиот. — последняя реплика вырвалась надрывным бемолем, и дала волю слезам.
— Извините. — сдавлено выдавил Георгий, скрываясь за дверью ванны. Рита успела лишь опешить и удивленно открыть рот. Хотя, удивляться тут было нечему. Человек только что потерял жену.

Кети крутилась под ногами у Майского, то стояла над душой, пока он тщательно собирал всевозможные следы. Но ничего интересного Сергей так и не мог найти. В квартире посторонних не бывало. И чуть отчаявшись, он глянул на Кетеван, что с любопытным видом нависла над ним.
— А почему мы без дела? — майор шутливо свел брови. Дав Кети пару новеньких перчаток, продолжил: — Кто не работает — тот не ест. Слышала? — грозно-смешливо рыкнул Сережа. Кети сначала аж оторопела, а потом аккуратно и звонко рассмеялась, прикрывая рот ладошкой.
— Ну чего хохочешь? — он и сам был на грани, дабы не рассмеяться: — Давай со мной работай.
Кетеван коротко кивнула, сдавив улыбку с лица. Она же оперативник! Должна быть "Мисс сама серьезность". Да еще и события не совсем соответствовали внезапно напавшему веселью.
— Во-о-т, — протянул Майский, беря на пробу очередной биологический след: — и ищешь все, что не так. Все следы проверяешь. А если что не понятно — не стесняешься и спрашиваешь. — и переведя взгляд на девушку, подмигнул: — Справишься?
— Угу. — не уверенно кивнула Кети, и даже как будто зависла на какое-то мгновение.
— Поняла меня? — немного смутившись, повторил Сережа.
— А? — откликнулась Кети. Тряхнув головой, сказала: — Да, да.
Сергей протянул ей все необходимое. И стал наблюдать за Кети.

Получалось у нее немного топорно обращаться в новомодными приблудами, хоть и казалось, что с ними работается гораздо легче. В Грузии то, все еще брали отпечатки и потожировые по старинке. Особенно в маленьких городах. Если в Тбилиси и других больших городах уже появлялась техника, то Кети по сей день помнила, как в крохотном городке Сигнахи, еще будучи вчерашней студенткой, измазывалась в типографской краске, "катая" отпечатки. Надо было предельно аккуратно и щепетильно нанести краску на руки, и снять сами "пальчики". А ведь это только с виду кажется так просто, а на деле — целая наука! Да и смывать ее была та еще задача.

Казалось бы, маленький уютный городок, в отделении полиции должно быть шаром покати. А-н, нет! В этом городе была уйма туристов, едва ли не круглый год. Еще бы, всех привлекали извилистые живописные улочки, восхитительная природа, и конечно, Сигнахская крепость, которая сохранилась с давних времен. Ее стены тянулись далеко за пределами города, а со сторожевых башен открывался чудесный вид на Алазанскую долину.
А туристы толпами захаживали в отделение, хоть и не было оно достопримечательностью вовсе. На улицах, где количество отелей равнялось чуть ли не количеству жилых домов, часто происходили кражи. И взволнованные и обворованные туристы бежали за помощью. Заполняя уйму бланков, исписывая пальцы в мозоли, Кети в те моменты хотела плюнуть и все бросить. И ведь даже выговориться было некому. Друзей в маленьком городе у нее не было, коллеги — такие же занятые как и она. А родителям не стоило говорить о трудностях. Иначе начался бы долгий и утомительный разговор о том, что они были правы, что работала в органах не для хрупкой девушки. Мама снова завела бы свою любимую шарманку про то, как она будет "шпану гонять да кошек с дерева снимать".
Шпану шугануть юной полицейской удалось всего один раз, и тогда она вообразила себя невероятно крутым опером на серьезном задержании. Но тогда она и предположить даже не могла, что всего через пару-тройку лет, действительно станет полноценным оперативным работником. А еще через пару лет — получит звание капитана. А вот с кошками на деревьях дела обстояли иначе...
— Кети? Кетеван! — откуда-то сверху громыхнул голос, выводя девушку из забвения. Кети вздрогнула и теплые воспоминания рассыпались, возвращая ее в реальность.
— Ты там о чем замечталась? — насупился Майский, нависая над ней. Зависшая в себе Кети, с ватой палочкой и ультрафиолетовым фонариком в руках и округленными глазами — выглядела несколько комично. Она даже смутилась: — Да так, вспомнила, как начинала работать в органах.
— И как?
— Тогда казалось, что я никогда не смогу поработать в такой организации, как ФЭС. — Она подняла на майора глаза. В них искрилась какая-то нежность по былому, какая-то ностальгическая светлая печаль.
— И почему же?
— Я тогда работала в маленьком туристическом городке, где самое страшное происшествие — кража полотенца. А я мечтала об оперативной работе.
— Вот и сбылась твоя мечта. А теперь давай работать. У тебя есть что?
— Да, — Кети потупила взгляд, и огонек в глазах погас: — Вот следы какие-то. — она старательно собрала материал. Майский облегченно вздохнул: — Хоть что-то. А то у меня пусто.
— Поможешь с анализом?
— Давай. — короткий миг, и анализ показал результат, от которого Сережа расстроенно вздохнул.
— Ну что там? — насторожилась Кети: — Что-то нашлось? — она уже в красках успела представить, как обнаружила нечто архиважное для расследования, и полет фантазии унес ее в те дали, где Рогозина нахваливает Кети перед сотрудниками, ставя в пример.
— Это молоко. — коротко отрезал Майский, разбивая ее воздушные замки.
— Что? — переспросила девушка, вскинув брови.
— Молоко. Обычное, прокисшее молоко.
Это прозвучало смертным приговором Кетиныму густому воображению. Девушка моментально сменилась в лице. Скисла. Как это молоко.
— Ну ты чего? — заметив ее унылый вид, Сережа улыбнулся: — Я вон, тоже ничего не нашел.
— Значит надо искать в другом месте. — смотря на Майского, Кетеван повеселела: — Как говорил мой преподаватель, если улик нет, то вы не там ищите.

Смотря на захлопнутую перед носом дверь, Рита неловко помялась с ноги на ногу. Понятые чуть оживились, захлопав глазами и завертев головами, перестав быть похожими на восковых кукол. Она все понимала, но допрос надо было закончить. Рита тихо постучала в дверь ванной: — У вас все в порядке?
— Да. — последовал короткий надрывный ответ.
— Мы можем продолжить?
В ответ молчание. Рита уже хотела повторить вопрос, но раздался щелчок и Георгий вышел.
— Извините, — он шмыгнул носом: — нахлынуло, знаете ли.
— Я все понимаю. Соболезную вашей утрате, но нам нужно расследовать это дело. — кивнула Рита. Георгий выдохнул: — Конечно, я все понимаю.
— И так, — начала Власова: — вы сказали, что нанимали частного детектива, для слежки за женой. Это дало какие-то результаты?
— Нет. Она оказалась чиста. Вы знаете, Аидочка ни разу мне не изменила.
— Хорошо. А были ли у нее враги? Есть предположения, кто мог ее убить? — Рита подняла на Георгия глаза. Мужчина задумался на короткое мгновение, смотря куда-то в голую стену. А затем отрицательно качнул головой: — Нет. Даже предположить не могу, кому могла помешать моя Аидочка. — сдерживая всхлип, он смолк. Вдруг Георгий встрепенулся, как будто его осенило. У Риты внутри загорелась слабая надежда хоть на что-то важное по этому делу.
— Знаете, а может это случайность? Может ее случайно убили?

Просторная зала встретила оперативников гулкой черной тишиной. Даже зловещей. В тусклых грязно-желтых лучах света, что проникали в комнату из коридора, медленно вальсировали пылинки. Кети первая сделала шаг навстречу тьме, озираясь по сторонам. Только чего она пыталась рассмотреть в этой непроглядной темноте — и самой не ясно. Видимо, привычка уже. Но на столе явно лежал какой-то рисунок. Майский щелкнул выключателем, и комната залилась равнодушным белесым светом. Пастельно-розовые тона поблекли, растеряв свою нежность в жестком искусственном освещении. Все предметы потеряли свою тайну. Даже тот самый рисунок теперь не казался чьей-то натурой. Это был просто набор кофейных пятен на бумаге.
У стены стояло большое старое пианино; занимая большую часть стены. Над ним висела небрежно покрашенная полка, на которой красовалось несколько горшков с разнообразными цветами. Около окна расположился широкий письменный стол, на первый взгляд старинный, с кучей ящиков. Вычурные резные ножки из темного дерева никак не вписывались в этот сладко-зефирный интерьер. Стол был как жирное пятно посреди накрахмаленной скатерти, как муха на бутерброде. Он привлекал и манил к себе своей фундаментальностью и тяжестью. А как поблескивали золотистые замочки от ящиков! Так и шептали, чтобы их открыли и выведали все тайны, что хранятся внутри. Хищно сверкнув глазами, Кети направилась прямиком к столу, пока Майский принялся осматривать кровать и тумбочку около нее.
Натянув перчатки, она закусила губу и игриво передернула пальцами.

Первые пару ящиков поддались и открылись. Но они оба оказались пустыми. Сережа, ничего не обнаруживший на кровати, внимательно наблюдал за увлеченной Кетеван, что как кошка, рылась в ящиках. И так почти все. Энтузиазм девушки постепенно сдувался, как воздушный шарик.
— Ну как успехи? — Сережа не мог не улыбнуться, смотря на то, с какой неподдельной радостью Кети приступила к работе.
— Пусто. — она капризно надула губки, открывая очередной отсек в столе.
— Ищи лучше. — усмехнулся майор, покачав головой. Капитан ему ничего не ответила. Нижний ящик заставил ее замешкаться и широко распахнуть глаза. Она даже замерла на долю секунды. Затем, с озадаченным видом дернула дверцу ящика еще раз. Та не поддавалась. Вспыхнула мысль о том, что там спрятано нечто важное. Услышав возню, Майский заинтересованно посмотрел в ее сторону. Кети дернула ящик еще пару раз. Для пущей надежности. Когда тот не поддался, отступив, девушка разочарованно констатировала: — Закрыто.
— Что там такое, интересно? — Сережа подошел к ней, уставившись на позолоченный замочек. Выглядел он хлипким и даже, скорее, декоративным, но и даже его силы не хватило, чтобы взломать его.
— Скорее всего, что-то важное. — майор озадаченно почесал репу.
— Да сто процентов! — еще раз дернув ручку, прошипела Кети.
— Ну не ломай ногти. — аккуратно взяв ее за плечи, Сережа отодвинул девушку. Тепло от его рук просачивалось через плотную ткань поло. А само прикосновение мягкое, как будто ее касается не просто коллега, а близкий человек. Но приятное мгновение не длилось долго. От его рук, на плечах осталось только зябкое покалывание.
— Спроси у Георгия где ключ. — это была просьба. Простая просьба. Не приказ от майора капитану. Кетеван, привыкшая к грубости коллег (особенно старших по званию), замешкалась. Но сразу же расплылась в улыбке, упорхнув в коридор.

Власова не спеша беседовала с Георгием. Показалось, что он стал даже более подавленным, чем был. Допрос радости еще никому не приносил. "Особенно с такой злыдней, как ты".
Стоило Кети появиться на глазах у Риты, та переменилась в лице. Губы сжались в тонкую нитку, а скулы стали жестче.
— Что такое? — медленно повернув голову, процедила Власова.
— У меня к Георгию вопрос.
Рита лишь повела бровью, чуть отступая от мужчины. Георгий посмотрел на Кетеван.
— Что вы хотели?
— Скажите, вы можете нам дать ключ от ящика в столе?
Георгий задумался, растерянно поведя глазом по кругу. Прикусив губу, неуверенно ответил: — Аида, вроде бы, говорила, что потеряла его. А что там в ящике? — его глаза блеснули горьким огоньком: — Это как-то может помочь в расследовании?
— Это мы и хотим выяснить. Если ключа нет, то нам придется самим вскрыть ящик.
— Вскрывайте. — кивнул Георгий: — Делайте все, что нужно. Только найдите убийцу! — в этих словах было столько боли, что у Кети защемило сердце.

Вернувшись к Сереже, она доложила о том, что ключа нет.
— Я сейчас все это дело аккуратно вскрою. — Майский присел около стола, выудив из кармана целый набор всяких отмычек. Да, любой вор позавидует! Кети не сводила с него глаз. Сергей что-то говорил, обращаясь к понятым, но она уже не слушала. Все его слова смешались в нечто неясное. Те же, были неизменны — как игрушечные изваяния. Серьезный, но не злобный, как были большинство оперов в ее отделе. И совсем не страшный, несмотря на свой не совсем привычный вид, как для полицейского.

Он приступил к открытию замка. Ловко, аккуратно, ювелирно. Только сейчас Кети заметила несколько колец. Хохочущей искоркой проскакала шальная мысль о том, что нет того самого кольца на безымянном. Кети даже не успела поймать ее, дабы вышвырнуть нахальную мерзавку вон из головы. Красивые все-таки у него пальцы, как для мужчины. Тонкие, аккуратные, как у музыканта. Сергей чуть шевельнулся, переминая ногу. Все его движения, угадываемые в тишине, производили странное впечатление на нее. Что-то щелкнуло, но замок не поддался.
Взгляд Кети перешел на его спину. Крепкие широкие плечи, военная выправка. Чуть выпирающие острые лопатки. Мерцающим огоньком в голове вспыхнуло тлеющее воспоминание. Где-то далеко, на задворках памяти. Неожиданно возникший образ был таким отчетливым, что девушке показалось, словно она различила даже едва уловимые черты лица и формы головы. Это было удивительно. Прекрасно.
В груди загорелся огненный шар, разливая тепло по сосудам. Внезапное воспоминание пылало внезапной радостью.
Раздался звонкий щелчок и наваждение растворилось, как призрак. Майор повернулся к ней, улыбнувшись: — Получилось.
Кетеван расплылась в улыбке. Перед глазами все еще призрачно маячил далекий образ, который, казалось, давно был забыт. Сережа издал тихое "м-гм", чуть отводя взгляд от девушки. Слишком уж сияли и блестели ее глаза. Он поднялся. На лице нависла выбившаяся из хвоста прядь. Кети протянула руку и отвела волосы от лица Сергея. Он не стал протестовать, хоть и испытывал некоторое смущение.
Понятые чуть заметно переглянулись между собой. Эта сцена была им гораздо интереснее, чем обыск.
Внутри что-то екнуло. Она бы и хотела еще раз коснутся волос, но отвела руку, испугавшись, что таким простым движением только растревожит пустую, холодную душу. Неловко повернувшись, Кети сделала шаг, окинув зевак-понятых жестким взглядом. В груди зашевелилась тревога приправленная смущением. К щекам жаром прилила кровь. И показалось, что даже в комнате температура махом поднялась на несколько градусов. Дышать стало труднее.
— И так, — грозно насупившись, начала капитан: — обратите внимание! — она повернулась к Майскому, смотря куда-то над ним. Глаз уловил загогулину на шторе: — Майором... Майским было произведено вскрытие ящика в столе. — вздымая грудь, она умолкла.

Майский ожидал продолжения реплики. Девушка внезапно замолчала, беспокойно шаря глазами по комнате. Прошла напряженная секунда тишины. Только голоса Риты и Георгия еле слышно доносились из коридора. И майор понял, что все нужно брать в свои руки.
— В ящике обнаружены, — он резко открыл дверцу, ожидая увидеть там что угодно. Ведь просто так ящики не запирают. Но ожидания не оправдались. Вскинув брови, Сережа продолжил: — бумаги... — выудив их оттуда, изучил. Это были обычные записки.
— Что там? — выдохнув, Кети украдкой глянула на него.
— Тут написано "корм для птиц" и цифры. — Майский оторвался от бумаг: — больше ничего в ящике нет.
Кети кивнула. Вздохнув, она нехотя спросила: — Продолжаем дальше?
— Да.
— Это Аидины бумаги, интересно? — медленно крадучись в сторону майора, как бы невзначай спросила Кети.
— Возможно. Это выяснят в лаборатории. — он поднял на нее глаза. Девушка выглядела неважно. Он промедлил, и затем спросил, улыбнувшись: — Устала?
В горле встал ком. Щеки снова полыхнули огнем, а в груди заворочалось что-то давно забытое. Кети неуклюже тряхнула головой, пытаясь изгнать это. Но прошлое уже вернулось — и прикоснулось к сознанию, отражаясь в сердце. Шумно выдохнув, девушка сумела выйти из очередного наваждения. Взяв себя в руки, она ответила: — Нет.
— Тогда продолжаем. — майор отвел глаза и принялся за поиск возможных улик.

Рите было жаль Георгия. Он был убит горем, хоть даже еще не до конца осознал, что произошло. Это сейчас он в шоке, но еще в состоянии держать себя в руках. А через пару дней его настигнет сполна жуткое осознание того, что произошло на самом деле. И тогда настигнет гулкая пустота.

Рита знает, что такое терять близких.

Допрос был доведен до конца, и уже казалось, что точка его "кипения" давно пройдена. Власова облегченно выдохнула и чуть расслабила плечи, когда поняла, что вопросов больше нет.
— Тогда все. Не уезжайте из города. Мы с вами еще свяжемся. — плечи капитана опустились. Напряжение, фонящее от нее растворилось в зловещей атмосфере некогда уютной квартиры.
— Конечно.
— И еще, — она хотела уже идти к коллегам, как замерла около Георгия: — если вдруг что-то вспомните или узнаете — сразу сообщите нам.
С этим этапом было покончено.

Хоть и Георгий не рассказал ничего важного, чтобы что-то помогло следствию, Рита все равно была рада, что допрос доведен до конца. Отходя от мужчины, она чувствовала себя выжатым лимоном, который валяется в холодильнике забытый с прошлого нового года. Накатывал пессимизм. Дело за сегодняшний день пока не сдвинулось с мертвой точки. Рита томно вздохнула, потрепав выбившиеся пряди волос. Она не помнила, когда последний раз расстраивалась из-за отсутствия улик или подозреваемых. Никакой зацепки, никакой ниточки, за которую можно было бы потянуть. В груди приторной щекоткой зашевелилось поганое предчувствие, что дальше будет только хуже. Может Сережа с Кети чего нашли?
Она выдвинулась к ним.

Тем временем обыск переместился на лоджию, и в комнате повисла мокрая прохлада. Понятые закутывались во что могли, зябко поеживаясь. Они едва слышно, в полголоса переговаривались между собой. Видимо, процедура обыска порядком утомила их. А согласились "сердобольные" соседи помочь следствию, скорее всего, лишь потому, что желали сунуть носы в чужую семью. Люди всегда любят чужие тайны. Особенно, если те грязные.

Балкон, хоть и был улежным, то только на первый взгляд. Сперва показалось, что там даже искать нечего, ибо просто негде прятать нечто. Но первый взгляд, зачастую, бывает ой каким ошибочным.
Стоило оперативникам отворить шкафы, как им открылся целый "мир". Майский, вскинув брови, присвистнул: — Ой-ё! Нам тут лопать-неперелопатить! До утра рыться будем!
— Роются свиньи в апельсинах, а мы обыскиваем и ищем хоть какие-то зацепки, Сережа. — Кети задрала нос повыше, что едва не достала до его макушки. Майор скептично поднял одну бровь, искоса поглядывая на девушку. Кетеван, заметив его взгляд, замерла, как замеченная хищником лань: — Что?
— Ну так ищи давай.

Сломанная бытовая техника, старые вещи, заржавевшие инструменты, потрепанные временем книги и прочий хлам — все, что удалось выудить из шкафа. Понятые уже заметно нервничали, переговариваясь громче. Но обратиться к оперативникам пока так никто и не решался.
Сережа разочарованно почесал затылок. Кети молча скисла. В дверях появилась Рита. Она озадаченно оглядела происходящее и спросила с ноткой надежды: — Вы нашли что-нибудь?
— Нет. — сухо ответила Кети, разочарованно качая головой.
— У меня тоже не густо. — капитан развела руками: — а вы вижу зашиваетесь тут?
— Да. Поможешь? — отозвался Майский.
— Конечно.
Вскоре на полу, около оперативников лежала еще одна немаленькая кучка всякого хлама, что люди обычно хранят на балконе. Вся проделанная работа отдавала легким оттенком пессимизма. Рита уже успела сотый раз тяжело вздохнуть, как ее внимание привлекла какая-то тетрадь, кончик которой выглядывал из под старой пустой сумки.
— О, а это что? — она вытащила тетрадь.
— Нашла что-то? — встрепенулся Майский, перебиравший вещи. Кети лишь заинтересованно подалась вперед.
— Тетрадь. Довольно старая. — Рита окинула ее оценивающим взглядом. Открыла и про себя прочла первые строки, написанные подтекшими чернилами: — Это похоже на личный дневник.
Мертвая точка многообещающе шевельнулась.

Эта тетрадь была весьма неожиданной находкой. И могла поведать много чего интересного. Читать чужие дневники не прилично, но следствие не терпит тайн.

Открыв тетрадь и прочитав пару строк про себя, Рита чуть удивленно вскинула брови: — Это похоже на личный дневник. — она глянула на коллег.
— Чей? Погибшей? — Сергей свел брови. Власова заинтересованно осмотрела тетрадь: — Он не подписан.
— Было бы странно подписывать личные дневники. — усмехнулась Кети: — Не школьный же.
Рита подняла глаза на нее, неободрительно зыркнув: — А по делу что-то скажешь?
Кети ничего не ответила, только подумала про себя: И чего ты на меня взъелась?
В дверях возник Георгий. Бесцеремонно ввалившись на балкон (на свой же, да), он сходу спросил: — Извините, а вы долго еще будете тут?
Майский, не ожидавший подобной дерзости, скептично повел бровью: — Мы вам так сильно мешаем? — прозвучало не слишком дружелюбно. Хозяин квартиры, казалось, даже стушевался на секунду, но тут же приняв гордый вид, сказал: — Я устал, и хотел бы побыть наедине. — мужчина старался говорить как можно спокойнее и мягче, но раздраженная звенящая злоба все равно выплескивалась из его слов.
— Скажите, — Власова, не обратив на раздражительность никакого внимания, подалась вперед, выставив тетрадь перед собой: — вы знаете чье это?
— Без понятия! — Георгий даже не взглянул.
— Но вы даже не посмотрели. — Рита не сдавалась: — Это личный дневник. Возможно, это как-то нам поможет.
Мужчина выдохнул и чуть успокоился. Он был не меньше следствия заинтересован, дабы поймали преступника. Он осторожно вытягивая шею, присмотрелся к тетради.
— Нет. Впервые вижу. — он отрицательно качнул головой.
— Ваша супруга не вела личных дневников? — Рита убрала ее в полиэтиленовый пакет, туго запечатав: — Может, она что-то упоминала?
— Нет. — уставившись в стену, кивнул Георгий. Рита вздохнула, глянув на коллег.
— Скажите, вы можете нам дать образец почерка вашей жены? — задумчиво протянул Сергей.
— Да. — мужчина кивнул. Открывши ящик в комоде, вытащил оттуда документы: — Тут есть ее почерк. Поможет?
— Да, спасибо. — глянув бумаги краем глаза, Сережа добавил: — Тогда на сегодня все. — шагнув в комнату, Майский оценивающе оглядел "фронт" проделанной работы.
— Неужели. — облегченно простонала Кетеван, первой зашлепав на выход. Рита, стоявшая чуть позади Сережи, шепнула ему: — Ну ты посмотри на нее, а.
— А, Рит, — он хотел уже сделать шаг, но остановился, наклонившись к капитану шепнул: — хотел спросить. Ты чего на Кетеван кидаешься?
— Х-м, — протянула Власова, будто не желала отвечать на данный вопрос. И чуть промедлив, все же прошептала: — Не нравиться она мне. Мутная какая-то.
— Чего это? — Сергей удивленно вскинул брови: — Нормальная вроде бы девчонка.
— Нет, Сережа, — Рита уставилась в коридор, откуда выпорхнула новенькая: — чуйку мою не обманешь. Ожидать от этой "царицы Тамары" можно чего угодно.
— Да ну что ты? — Майский добродушно усмехнулся: — Не накручивай. — майор шагнул вперед, дав понять, что разговор окончен.
— Вот попомнишь ты мои слова. — фыркнула Рита.

В ФЭС они приехали, когда время добегало полночи. В офисе стало заметно тише и темнее. Даже как-то мрачнее — оглядевшись по сторонам, отметила для себя Кетеван. В лаборатории горел свет. И сквозь стеклянное широкое окно было видно, как Ваня над чем-то усердно работает. Завидев коллег, он помахал рукой.
— Он так поздно на работе? — удивилась Кети, пристраиваясь к Сергею в шаг.
— Ну а чего ты хотела? — незлобно буркнул Майский: — Ваня так и до утра может просидеть. А бывало такое, что они и сутками из лаборатории не выходил. — он улыбнулся, вспоминая такие дела. И заспанное лицо Тихонова, когда тот выпивает не пойми какую уже по счету кружку кофе.
— Да ну? — девушка изумленно распахнула глаза, став похожей на милого зверька лори: — Это как так?
— А что тебя удивляет? — отозвалась Рита, идущая чуть впереди.
— Впервые вижу подобную практику. — Кети старалась держаться максимально непринужденно, хоть и каждое слово Власовой заставляло чуть поежиться.
— В Грузии так не делают?
— Нет. Рабочий день окончен и все, домой.
— Хорошо устроились, — хохотнула Рита: — ну тогда привыкай к нашему распорядку. — это прозвучало несколько саркастично. Кети лишь сдавлено улыбнулась.

Когда Кети вошла в лабораторию, ей в нос ударил ощутимый запах химии. На столах стояла разная техника, множество разноцветных реактивов, колб. В стеклянных шкафах на полках виднелись всякие предметы, как трофеи. Сделав осторожный шаг, девушка повела носом, пытаясь различить запахи. Пахло чистотой — по-другому этот аромат было не описать. Не хлоркой, не другим моющим, как в больницах. А именно свежей чистотой. За столом, за компьютером сидел худощавый парень, в наушниках. Сквозь них была слышна динамичная живая музыка. Она как будто разбавляла эту мертвецкую строгость и изощренную правильность в четких линиях. Взлохмаченная творческим хаосом голова парня, ритмично дергалась под мотив мелодии, плечи тоже содрогались в ритм. Это, по всей видимости, и был Иван Тихонов. В стерильном воздухе повисла неловкость. Кети нужно было как-то оповестить его о своем присутствии, чтобы не напугать. Сразу вспыхнуло самовольное воспоминание, как она сама пугалась, когда неожиданно подкрадывались сзади.
Хриплое прочищение горла не дало результатов. Капитан неуютно перемялась с ноги на ногу и подошла к Ивану. Хотела уже коснуться его плеча, как ее внимание привлекла центрифуга, внутри которой стояло множество пробирок. На мониторе соседнего компьютера высвечивались результаты экспертиз. Надо же, полный разбор химических элементов. "Вот это прогресс!" — подумала Кети, удивленно вскидывая брови.
Монитор Ивана стал темнее, загружая результат. В отражении он увидел чей-то силуэт, и сердце замерло, а затем сделало кульбит. Кровь моментально ударила в голову. Он резко обернулся, и в ту секунду, когда испуг достиг своего апогея — вскрикнул.
Резкий голос Ивана резанул по ушам, отозвавшись в голове глухим ударом давления. По телу прокатилась волна жара. Эффект неожиданности сделал свое дело, сжав грудь, выдавил крик. Кети, заорав, отступила назад. Оглядев не менее напуганную девушку, Тихонов узнал в ней новенькую оперативницу.
— Ты чего орешь? И где халат? — насупился Иван: — В лабораторию строго запрещено входить без халата! — прозвучало, как небрежное нравоучение. Кети растерялась, хлопнув глазами.
— Ну что ты смотришь? Халат надень быстро!
Кети рассеяно кивнув, метнулась к вешалке. И когда халат был добросовестно застегнут на все пуговицы, а выбившиеся из пучка локоны убраны, она подошла к Тихонову. Тот, выключив музыку, повернулся к девушке: — Я Иван Тихонов. Руководитель компьютерного отдела. Программист, биолог.
Кети выдохнула, чуть успокоившись. Напряжение от внезапного знакомство спало, улетучиваясь. Чуть расправив плечи, девушка сказала: — Кетеван Горадзе. Капитан полиции, оперативный работник. Приехала к вам по международной программе обмена опытом среди сотрудников правоохранительных органов.
— Приятно познакомиться. — Тихонов улыбнулся, протягивая руку. Кети ответила ему на рукопожатие: — Взаимно.
— Вот и познакомились. — Ваня повернулся к компьютеру: — А то ты сразу в бой.
— Да, не так я себе представляла себе первый день в ФЭС. — усмехнулась девушка.
— Ладно, давай ближе к делу. — его пальцы быстро зашуршали по клавиатуре, выведя на экран результаты экспертизы: — Смотри, эти записки были написаны погибшей. Дневник тоже ее. Так же, на стакане, найденным Власовой, были обнаружены следы яда, которым и отравилась Титова.
— Вообще-то, это я его нашла! — Кети по-детски надула губы. Но лишь на пару мгновений.
— Ладно-ладно! — Ваня шутливо вскинул руками, мол, "сдаюсь": — Мне без разницы кто из вас его нашел! Важно то, что ее отравили кофе!
— Да уж... — Кети покачала головой, цепляясь взглядом за разноцветные колбы и пробирки.
— Теперь надо выяснить, кому это понадобилось. А догадок пока ноль. На стакане нет отпечатков, ни потожировых посторонних, так сказать. Только следы смазочных материалов, авиационного керосина и самой Титовой. — Иван помялся в кресле. Им начало завладевать не то раздражение, не то усталость.
— Смазочных материалов? Керосина? — капитан свела брови: — Но откуда им там взяться?
— Либо сама погибшая их оставила, либо кто-то еще. Так же были обнаружены следы талька, такой используется в нитриловых перчатках.
— Ну с этими коронавирусными ограничениями и носят все перчатки на работе, это понятно.
— Вот как в терминал поедете — будете искать все что можно и нельзя. От того и будем плясать. — Иван встал и шагнул к принтеру.
— Интересно, а что значит "корм для птиц"? — Кетеван заинтересованно подалась вперед.
— Мне тоже. — вернувшись в кресло, он снова защелкал пальцами. На экране, в нескольких окнах, появилась вся подноготная убитой: — В досмотре работала восьмой год, без нареканий за все время. До досмотра нигде не работала, по крайней мере — официально. Так же мы уже связались с детективом, который следил за погибшей — она полностью чиста была. По ее мобильному ничего интересного не нашли. В основном, она созванивалась с мужем и иногда с начальницей. В перемещениях тоже ничего необычного. — Ваня развел руками.
— То есть, она самая обычная работница? — Кети недоуменно уставилась на Тихонова: — И за что ее могли убить?
— Не знаю. — он пожал плечами: — Надо искать.
— А что в дневнике?
— Пока не знаю. Не читал. Как-то времени не было.
— Может там будет ответ. — зевнув, задумчиво протянула девушка.
— Вот и займись этим. — Иван протянул ей дневник.

Взяв в руки потрепанную тетрадь, Кетеван уныло вздохнула. Читать чужие дневники было не самым приятным занятием. Но чужие тайны манили.
Осилила девушка около двух десятков страниц. Усталость навалилась на нее лавиной, слипая глаза. Чтобы не заснуть окончательно, она бросила взгляд на страницу, где красивым мелким почерком были выведена какая-то бессмыслица о школьной неприязни к навязчивому однокласснику. Запись датировалась 2008 годом, декабрь месяц. Когда на пожелтевшей странице осталось несколько слов, Кети не задумываясь захлопнула тетрадь и прикрыла глаза. Моментально погрузилась в темноту.

В лабораторию вошел зевающий Сережа. Тихонов вовремя обернулся, заприметив, что Майский без халата.
— Куда без халата? — энергично замахав руками, зашипел Ваня, не обратив никакого внимания на спящую Кетеван. Сергей остановился, натянув халат, который едва налез на его плечи.
— Извини, извини. — он шагнул к Ивану. И заприметив уснувшую девушку в обнимку с дневником погибшей, умилительно улыбнувшись: — Заработалась совсем.
— А? — и только сейчас Тихонов заметил Кети: — Ха! Совсем загоняли девчонку.
— Ну извините! — шепнул майор, разведя руками: — Что там у вас интересного?
— Пока ничего внятного. Дневник и записки принадлежали погибшей. Что она имела в виду, когда писала про корм для птиц — непонятно. Ведь ни она, ни муж — никаких птиц никогда не держали. — вполголоса прошипел Ваня.
— Ну может кто-то из родственников? А она заказывала? — Майский потрепал бороду, переминаясь с ноги на ногу. Хотел бы сесть, да все стулья были заняты.
— У Аиды родственников в живых нет, а у Георгия из родных только брат остался. Но и он никаких птиц не держал. — ответил Ваня. Сережа хотел что-то сказать, как Кети пошевелилась и замычала, лишь на секунду приоткрыв глаза.
— Давай-ка, на диван ее. А то не дело. — буркнул Сергей. Тихонов кивнул, даже не думая ему помочь в этом. Укоризненно глянув на Ивана, Майский аккуратно, едва дыша, поднял Кети. Потревоженная девушка простонала и сморщила лоб. Меж бровей выступила глубокая морщина.

Дойдя с девушкой на руках до буфета, Майский пытался осторожно опустить ее на диван. Но запнулся о свою же ногу. Смачно чертыхнувшись и разбудив Кети, уронил ее на диван. От внезапного и не самого приятного пробуждения, девушка вскрикнула и резко распахнула глаза, полные недоумения. Спустя секунду, недоумение сменилось смущением. Ее губы сжались, а глаза пробежались по удивленной физиономии Майского. Он быстро отпрянул и выпрямился, почесывая затылок. Спустя еще несколько мгновений, до Кетеван дошло, что Сережа принес ее сюда на руках. К щекам прилила кровь, девушка вопросительно глянула на майора. Майский уже оправился от небольшого шока и принял равнодушный вид. Сейчас в его голове промелькнула мысль, что ошарашенная Кети выглядела весьма забавно. Кети смутилась еще больше, и, часто-часто заморгав, спросила: — Ты принес меня сюда?
— Да. — он пожал плечами, чуть спрятав глаза: — Ты уснула на стуле, в лаборатории. — майор указал на тетрадь в ее руках. Дневник, а точнее, возможная улика, была плотно сжата в ладони, и даже успела чуть намокнуть. Кети попыталась выдавить из себя непринужденную и легкую улыбку, но вышло нечто несуразное: — Да. Надо бы изучить его. А то, мало ли чего. — она подняла глаза на майора: — Но я уже начала, и вот... уснула.
— Тебе кофе сделать? — он шагнул к столу. Кети, услышав заманчивое предложение, подняла глаза на Сережу и кивнула. Было приятно осознавать, что коллеги, тем более старшие по званию, могут быть такие заботливые. В памяти снова заискрился затертый временем образ.
Взяв кружку у Майского, Кети коснулась его рук. Едва ощутимо, мягко. И внутри что-то шевельнулось, протяжно заныв. Сергей, молча наблюдавший за происходящим, медленно кивнул, словно его посетила какая-то мысль. Он отодвинул руки, сухо прочистив горло.
— Спасибо. — сделав глоток, шепнула девушка. Напиток обжег язык. Оказалось, он совсем не горький. По телу разлилось приятное тепло. Ладонью правой руки она коснулась плеча майора. Сережа глянул на ее руку, но сразу же отвел глаза: — А что там в дневнике? Есть что-то интересное?
— Она тут писала о школьных годах. Травля, назойливый одноклассник, пьянство в семье, брат наркоман. — рассказывая, Кети спрятала глаза и поскучнела.
— М-да, в общем, мрак. — Майский дернулся, аккуратно скидывая руку девушки с плеча.
— Может дальше будет что-то поинтереснее.
— Да куда уж интереснее!

Кофе дал нужный заряд бодрости оперативникам. И чтение дневника стало порядком легче. Страницы, исписанные мелким почерком, где-то со следами от слез. События с каждым годом становились все мрачнее. Сон отступил — чтение увлекало.

2012 год. Январь. Эта запись заставила сердце дрогнуть. Аида писала о том, что оказалась беременной. И она этого совсем не хотела.

2012 год. Июнь. Аида отравила своего брата-наркомана. Радостными нотами она описывала, как никто не стал разбираться в причинах смерти, списав все на передозировку.

Читать дальше становилось все страшнее, и интереснее.

2012 год. Сентябрь. Родился сын. И даже не дав ему имя, Аида оставила его.

2013 год. Март. Аида радуется кончине матери.
Кети хотела отложить чертову тетрадь, наполненную ужасами. Но выдохнув, взяла себя в руки. Перелистнула страницу. Далее значимых записей не было. Покойная описывала свои мрачные, полные одиночества будни.

2014 год. Июнь. Аиду бросает возлюбленный. Она в отместку убивает его собаку.
Кети не смогла. Сорвалась. Глянув на Сергея, она с трудом сдерживала слезы. Читать, как Титова убивала невинное животное было слишком больно.
— Знаешь, я не могу дальше... — сдавленно сказала Кети, отодвигая тетрадь. Майский неловко помялся. Хотел обнять Кети, но не стал. Он глянул на часы, которые показывали почти два часа ночи. Кети подняла на него красные от усталости и невыплаканных слез глаза.
— Слушай, давай-ка спать. Езжай домой, завтра продолжим.
— Если я смогу уснуть после такого. — шмыгая носом, сказала девушка.
— А куда ты денешься? Давай, завтра сюда к восьми. Поспи несколько часиков, приводи себя в порядок и приходи. Все, давай! — Сережа встал с дивана: — Мне бы тоже поспать не мешало.

Утро не заставило себя долго ждать. Уже без пяти восемь, Кетеван стояла у входа в ФЭС. Строгий охранник отказывался пропускать девушку без пропуска, и на ее доводы, что она новый сотрудник, никак не реагировал. Проспорив с мужчиной около минуты, Кети достала мобильный, дабы позвонить кому-то из коллег. Но разблокировав телефон, поняла, что вчера так и не додумалась сохранить чей-нибудь номер. Да и телефон без российской сим-карты показывал, что нет сети.
"Ну хоть на роуминг не встряла!"
Разочарованно вздохнув, она умолительно взглянула на охранника, на бейдже которого красовалось имя Олег.
— Олег? — капитан натянула вымученную улыбку, и ее опухшие от недосыпа глаза превратились в узкие щелочки: — может вы все-таки меня пустите? Уже без трех минут, я опоздаю.
— Не положено без пропуска. — буркнул мужчина, даже не взглянув на девушку.
— Но я даже позвонить никому не могу!
— Ничем не могу помочь. — равнодушно ответил Олег. Она хотела уже что-то сказать и снова развязать спор, но заметила приближающуюся Власову. Невольно поморщившись, поняла, что помощи просить остается только у нее.
— Не пускают? — подойдя, усмехнулась Рита. И, вопреки ожиданиям Кети, это было вовсе не злобно.
— Доброе утро. — сдержанно начала Кети, чуть задрав подбородок: — У меня пока нет пропуска.
Рита приложила карточку к сканеру, мигнула лампочка и высветилась зеленая стрелка. Обернувшись, она сказала Олегу: — Пропусти, она своя. — прозвучало легко и так обыденно. У Кети в груди на долю секунды вскипела радость.
"Своя."
Олег настороженно посмотрел на Власову. Он давно ее знал, еще и с первых дней работы в ФЭС, и не доверять капитану повода не было. Однако, сейчас она подбивала его на то, чтобы нарушить установленную инструкцию.
— А что скажет Галина Николаевна? — охранник недоверчиво покосился на Риту.
— Я сама с ней разберусь. Открывай.
— Х-м, — Олег не спешил пускать Кетеван. Чуть замешкавшись, но все же пропустил ее.

Рогозина собрала всех в конференц-зале. На повестке дня был доклад о результатах расследования и дальнейшие действия.
Сотрудники гурьбой хлынули в зал к назначенному времени. Кети, увязавшаяся за Ритой, только сейчас заметила Майского, который на ходу сминал куртку. Выглядел он помято, словно только что встал с кровати. Смятая футболка, растрепанный хвост. Горадзе улыбнулась ему: — Привет. Чего опаздываем?
— Привет. Да так... — сонно хлопнув глазами, Сережа отмахнулся.
Когда все расселись, по центру встала Рогозина. Выпрямив спину с вышколенной строгостью, она начала: — Доброе утро, коллеги! И так, что удалось выяснить за вчерашний день?
Тихонов аж подпрыгнул на месте. Так ему хотелось скорее поделиться результатами проделанной работы. Заметив это, Рогозина дала ему добро. Выглядел Иван бодрым, как будто вовсе не трудился всю ночь в лаборатории, и не спал от силы часа полтора, свернувшись клубочком, на диване в буфете. Ловко вскочив, он начал свой рассказ: — И так, все найденные записки и личный дневник принадлежали погибшей. Так же, на стакане из-под кофе я обнаружил следы смазочных материалов и авиационного топлива в небольшом количестве, отпечатки и потожировые самой Титовой и тальк от нитриловых перчаток. В кофе был обнаружен цианид калия, но не в смертельной дозе. Всего 0,007 грамм. — закончив доклад, Ваня захлопнул папку.
— Этого недостаточно для смертельного отравления. Такая доза цианида может вызвать разве что чрезмерное слюноотделение и сухой кашель. — добавила Рогозина.
— Да-а, — задумчиво протянул Круглов: — что-то не то.
— А я сейчас расскажу все. — отозвалась Антонова, с другого конца стола.
— Что у тебя, Валя? — кивнула Галина Николаевна.
— Аида Титова действительно была отравлена цианидом, как и сказали наши коллеги из МВД. — она встала, и вывела на экран результаты экспертизы: — В организме погибшей была обнаружена смертельная доза яда. Но, экспертиза показала высокую степень разрушения печени. Так же частицы яда осели в мягких тканях. Та же, — Валя переключила слайд: — я просмотрела результаты недавних анализов Титовой. Значительно понижен гемоглобин и повышены печеночные пробы. Ну а топливо и смазочные материалы были обнаружены в смывах с ее рук.
— Это похоже на хроническое отравление цианидом калия. — задумчиво констатировала Рогозина.
— Так же в карте было обозначено, что Титова жаловалась на постоянную усталость и сонливость, рассеянность. Но не смотря на это, врач допустил ее к работе, даже с такими результатами периодического мед-осмотра. — добавила Антонова.
— Кто-то травил ее на работе, если яд был в кофе. — Николай Петрович внимательно оглядел коллег: — И как керосин попал на ее руки? Она же не занимается заправкой самолетов.
— Причем довольно умело травил. Смертельная доза яда от семнадцати миллиграмм на килограмм массы тела. — продолжила Галина Николаевна: — Ну а керосин, возможно, попал на ее руки в процессе досмотра техники в аэропорту.
— Да, но так как ее травили постепенно, то в это утро предел был нарушен и Аида умерла за рулем своего авто. Накопительный эффект. — сказала Валя.
— Теперь нужно найти того, кто мог это сделать. — начальница развела руками. Ее взгляд упал на Кети и Майского, что уселись рядом, и плавно перешел на Власову: — А у вас что?
— При обыске был найден личный дневник погибшей. — начал Майский, поглядывая на своих коллег: — Мы с Кетеван вчера начали изучать его. Пока по делу ничего существенного, но мы можем составить психологический потрет убитой.
— Так? И? — Рогозина заинтересованно вскинула бровями.
— Давайте я дам слово нашей новенькой? — Сережа улыбнулся. Рогозина удовлетворительно кивнула: — Капитан Горадзе, прошу. — начальница оценивающе посмотрела на девушку. Нет, она буквально впилась в нее ледяными глазами, как выжидающий хищник. Кетеван стало неловко, и даже боязно. Она почувствовала, как в коленях появился легкий тремор. Неуверенно встав, капитан выдохнула и осмотревшись, поняла, что весь состав ФЭС ожидающе уставился на нее.
"Майский! Ну сволочь!" — подумалось Кети. Но эта мысль отозвалась теплом.
Заметив взгляд Сергея, Кетеван смягчилась. Он смотрел на нее с улыбкой, и такой поддержкой. Как будто она не доклад делает, а выступает на Олимпийских играх, а он ее главный болельщик. Отведя взгляд на начальницу, капитан начала: — Погибшая личность, мягко говоря, неоднозначная. В дневнике описывала настоящий кошмар. Отравление брата, брошенный в роддоме ребенок, радость от смерти матери, убитая собака бывшего возлюбленного. Так же добавим к этому опрос ее коллег, что она была склочной и скандальной. Сегодня мы продолжим изучать дневник, возможно, там будет то, что поможет раскрыть преступление. — по мере того, что рассказывала Кети, сидящие в зале переглядывались с удивленными, если не шокированными, глазами. По залу прокатился возмущенный полушепот: — Кошмар!... Какой ужас!... Ничего себе! — и Кети терпеливо смолкла. Рогозина насупилась и махнула рукой: — Ну-ка! Тихо!
Гомон в зале стих. И Кетеван смогла продолжить: — Если она была таким плохим человеком, очевидно, у кого-то был мотив.
— Тогда за дело! — Галина Николаевна осмотрелась, чуть заостряя взгляд на оперативниках: — Майский и Горадзе — в аэропорт. Осмотритесь там, опросите людей. Обыщите рабочее место Титовой, ее шкаф и прочее. Власова и Коля — с вас допрос смены погибшей. — она встала из-за стола, захлопывая папку: — Всем за работу!

В терминале сотрудников ФЭС встретили не слишком радушно. Инспектора САБ и прочие работники косо и осторожно поглядывали на них.
Шагая по просторному грузовому терминалу, Кети озиралась по сторонам. Высокие потолки, до которых протягивались бесконечно-длинные стеллажи, заполненные грузами, идеально гладкий, буквально вылизанный блестящий пол, сотня ярких ламп на сером невзрачном потолке, укрепленном балками, снующие шумные сотрудники, гул техники.
На пути у них встала тучная, с виду строгая женщина в форме САБ. Ее взгляд исподлобья не сулил ничего хорошего. На погонах красовались три золотистые лычки, а пуговицы с натугой удерживали ее бюст в белой выглаженной рубашке.
— Добрый день. Мы с Федеральной Экспертной Службы. Я майор Майский, а это капитан Горадзе. — Сергей показал ксиву, чуть загораживая собой Кети.
— Добрый, да не слишком. — прокуренным голосом заскрипела женщина: — Вы по поводу смерти Титовой? — по ее пухлому лицу пробежал легкий импульс беспокойства.
— Да. — кивнул Майский: — Мы тут осмотрим все, — он не успел договорить, и был перебит женщиной: — А постановление? Я без ордера не дам вам тут рыскать! — она вылупила злобные маленькие глазки. На лбу выступила глубокая морщина.
— А вы, собственно, кто? Вы даже не представились. — из-за внушительной спины майора, подала голос Кети. Показалось, что женщина только сейчас ее заметила. Еще больше округлив глаза, та ответила: — Я старший инспектор, Коновалова моя фамилия, Светлана Ивановна. Ну так что? Есть у вас ордер?
— Есть. — ехидно ухмыльнувшись, Майский выудил заветную бумажку: — Пожалуйста, ознакомьтесь.
Глянув в документ, Светлана Ивановна недовольно скривилась и кинула: — Ну что уж, рыскайте, полицаи. А что вообще, произошло с этой Титовой, что аж ФЭС копается? Она же на машине разбилась.
— Не совсем. Ее убили. — ответила Кети: — Кстати, что вы можете рассказать о погибшей?
— Ой, она работала у меня пару смен. Обычная девка. Дотошная в работе, крепкое словцо может сказать. И знаете, глазенки у нее такие, бл... гадские. Не понравилась она мне, хитросделанная больно. Я пятнадцать лет тут работаю, вижу таких насквозь. Мне и интроскопа не надо! — хихикнула женщина.

Около допросной в ФЭС выстроилась очередь из сотрудников. И то, половина из них была направлена в переговорную на допрос. Они все были встревожены, если не напуганы. Они перешептывались, и понятное дело, среди них стали просыпаться легенды про ФЭС: странные хакеры, нелюди в камуфляже и санитары в масках. И каждая такая небылица все больше вселяла ужас в людей.
Оценив масштаб предстоящий работы, Рита присвистнула, смотря на Николая Петровича. Он же, понимающе кивнул: — Справимся.
— Да, нам тут работенки на весь день. Ладно, давай вызывать по алфавиту.

Первые несколько человек не смогли рассказать ничего внятного. С Аидой не общались толком, да и виделись только на разводе перед сменой. Следующие же, просто отзывались о девушке нелестно. Мол, сволочью была последней.

— Знаете, Аидка то, с год назад, примерно, подставила нашу коллегу Машку Лебедеву. — так ответила на вопрос о мотиве, одна из сотрудниц. Власова напряглась, предвкушая возможную улику: — Как подставила? С этого момента можно подробнее?
— У нашей смены начали пропадать вещи из личных ящиков. И когда забили тревогу, Аидка доложила на Машку. А когда ее попросили открыть ящик, то обнаружили все пропавшие вещи. Ну и уволили девчонку по статье. — женщина вздохнула с сожалением.
— А вы считаете, что Мария не могла этого сделать?
— Машка? — прыснула женщина: — Да она мухи в жизни не обидит! Какая кража? Да и откуда Аидке было знать, что все награбленное в шкафу спрятано? Подставила Машку эта чертовка!
— Но там же камеры везде?
— В раздевалке камер нет. Да и вы думаете, что мы не знаем их расположение? А эта змея и подавно! Она же хитрая, как сто китайцев. Тьху! Туда ей и дорога!
Рита подозрительно глянула на допрашиваемую. Она не одобряла таких слов, в адрес даже самых отбитых преступников. А слова этой болтливой женщины были больше похожи на пустые сплетни.
— А у вас не было мотива?
— Боже упаси! — взвизгнула женщина: — Нет! Но Машку она подставила! Сама наворовала и подбросила ей!

А другой сотрудник поведал Рогозиной, о том, что Аида довольно тесно общалась с одним из заправщиков. Вместе курить ходили, обедали. Она всегда заливалась смехом от его шуток.
— Очевидно, спали они! — вердиктом высказался мужчина средних лет: — Шушкались по углам, секретничали, как мыши.
— А имя заправщика не подскажете? — Галина Николаевна внимательно глянула на него.
— Хм, — призадумался мужчина: — не вспомню даже. Он всегда досмотр у нее проходил. Тоже работает в нашей смене.

Круглову удалось выяснить лишь то, что Титова плотно интересовалась случаем, когда одного из заправщиков, из другой смены, уличили в сливе топлива и хищении ГСМ. ¹ 

— И что бы это могло значить? Она же в досмотре работала, должна, по идее, знать о таких случаях. — потирая подбородок, сказал Николай Петрович.
— Нас помусолили с этой темой на разводе пару раз и все успокоились. А Аида все выспрашивала ходила. Не могу объяснить почему, но мне это показалось подозрительным.
— На смывах с рук Аиды были обнаружены следы авиа-керосина и прочих смазочных материалов. Вы не можете рассказать, как они там оказались? Вы разве контактируете с горючим?
— Напрямую нет. — допрашиваемый чуть расслабился: — Но мы досматриваем помимо грузов и заправочные машины, когда выпускаем их с перрона. Иногда пачкаемся в этом всем.

Осмотр рабочего места погибшей не дал никаких результатов. Помимо нее, за этим интроскопом работало еще как минимум человек семь-восемь. Следы, которые могли чем-то помочь были безбожно затерты и терялись среди обилия потожировых и отпечатков.
Проведя по поверхностям светопроявителем крови, Майский разочарованно вздохнул:
— Ничего. Снова ничего.
— У меня тоже. — выключив фонарь, сухо констатировала Кети: — Я собрала, конечно, все следы. Но не думаю, что это как-то нам поможет. Тут их столько! Ого-го!
— Ну поможет если только Тихонова с Холодовым взбесить. — хохотнул Сережа.
— Ну с Холодовым я еще не знакома. — отозвалась Кети.
— Та успеешь. Идем в раздевалку, может там чего найдем.

Плутая по черт знает какому кругу, в катакомбах аэропорта, оперативники уже сотый раз проматерились, что не попросили никого из сотрудников провести их к раздевалкам. Блестяще начищенный пол, абсолютно голые серые стены, одинаковые тяжелые железные двери. Вот тебе электрощитовая, вот тебе венткамера, вот тебе уборная, вот тебе раздевался техников, вот тебе столовая, и даже компьютерный класс.
— Ну и где эта чертова раздевалка? — Майский аж ногой притопнул. Кети, не совсем ожидавшая такого всплеска от всегда спокойного майора, непроизвольно вздрогнула. Глянув на Сережу, она увидела в нем какую-то детскую досаду или даже обиду. Как большой ребенок, ей-богу! Но даже с таким громогласным голосом и внушительными габаритами — он не был страшным. И сейчас он вызвал лишь долю умиления. (Хотя, другие сотрудники были бы готовы поспорить с ней).

От монотонного и непродуктивного допроса очередного коллеги погибшей, Рогозину отвлек звонок. Сдвинув брови, она, извинившись перед мужчиной, ответила на звонок: — Рогозина, слушаю.
Судя по тому, как стремительно поменялось ее лицо, сказали ей нечто важное.

Проклятая раздевалка была все-таки найдена. Не без боя с аэропортскими катакомбами и не без мата, потратив кучу времени. И как на зло, в длинных коридорах не было ни одного сотрудника. Смена была в разгаре. Майский, приготовившийся вышибать дверь, на свое удивление, легко ее открыл.
— Ты ля! — удивленно вскликнув, он шагнул в темное помещение: — Не заперто.
— Прекрасно. — Кети облегченно вздохнула, следуя за Сережей.
Вязкая темнота колола глаза. Тяжелые шаги майора гулко разносились по комнате, резонируя со тьмой. Воздух в ней был неподвижен, и темнота казалась плотной, как только что натертая мастикой паркетная доска. За спиной Майского, как кошка, практически бесшумно, кралась капитан Горадзе.
Щелк!
И яркий, режущий глаза свет, разлился по помещению. Вдоль длинных стен стояли стройные ряды шкафов. Смотря на это безобразие, майор присвистнул, почесывая затылок.
— Не переживай. — подхватив чемоданчик, Кетеван уверенно двинулась вперед: — Пойдем по алфавиту. Нам сюда.
И Кети оказалась права. Найти ящик Титовой не составило труда.
— Сейчас посмотрим, что тут у нас. — задумчиво протянул Сережа, доставая горсть отмычек.
— Надеюсь, что там будет что-то важное.
Хлипкий замок легко поддался. И Кети не прогадала. В шкафу лежало несколько запечатанных конвертов.
— О! — Кети радостно потерла руки. Майский ее перебил, вытащив конверт: — А вот это интересно уже!
— Давай откроем скорее! — она была готова отдаться искреннему детскому восторгу. Радостно взвизгнуть свинкой и захлопать в ладоши.

Конверт был увесистым и плотным. Из хорошей бумаги. Но на нем не было ни единой записи. Ни адресанта, ни адресата, ни марок. Только красочный пейзаж реки в левом верхнем углу разбавлял его вычурную белесость.
— Ни адреса, ни фига! — ругнувшись себе под нос, майор ловко открыл конверт.
— Ну что? Что там? — Кетеван нетерпеливо переступила с ноги на ногу, пытаясь заглянуть внутрь. И тут глаза Майского округлились так, что были готовы выскочить из орбит, а лицо вытянулось в неподдельном изумлении. Сердце девушки дрогнуло, пропуская удар. Он, очевидно, нашел нечто важное.
— Ничего себе! — выудив оттуда множество фотографий, Сережа показал их Кети.
— Это еще что такое? — она насупилась в тревоге.
Фото были разной давности. Но на всех них была Аида. И несколько разных мужчин.
— Ух ты! Да она изменяла мужу! — чуть пролистав фотографии, Майский напоролся на снимки личного дневника погибшей: — А это ее дневник... сфоткали самые жуткие записи.
— Но кто это мог быть?
— Возможно, детектив, которого нанял ее муж.
— Но откуда у погибшей эти снимки тогда? — Кети удивленно глянула на Сережу: — Я что-то ничего не понимаю...
— Надо бы нам этого детектива найти. — Майский заговорчески усмехнулся.

Стоило оперативникам переступить порог, как у Майского трелью разразился мобильный. Неловко затормозив на мокром скольком полу, он остановился: — Извини! О, Рогозина звонит.... Да, Галин Николаевна, мы уже тут.... О как! — его лицо снова вытянулось в удивлении. Кети, услышав в его возгласе замешательство, остановилась, и обернулась на Майского.
— ... я понял, выезжаем! — положив трубку, Сережа глянул на капитана. Она вприпрыжку, нетерпеливым вихрем подлетела к нему: — Ну что там?
— Нашли этого детектива, который за Титовой следил... — протянул майор.
— Отлично же!
— Ага! Мертвым! — рявкнул Майский. Как будто это Кети его прикончила. И не только, словно, она была виновата во всех смертных грехах.
Девушка не оценила настроя майора, и жалобно скуксилась, как забытый под дождем котенок в промокшей коробке. Выпустив пар и заметив, как Кетеван скисла, Сережа протянул к ней руки и улыбнулся: — Ну извини! Я не на тебя. Я так... просто. — и заключил ее в дружеские крепкие объятия.
Поддавшись объятиям, Кети прижалась к нему, чувствуя, как разливается тепло и спокойствие. Все-таки, майор, не смотря на свой грозный вид и данный выкидон, внушал нечто сильное и доверительное.

Пока Майский и Горадзе проводили обыск в квартире погибшего детектива, в лаборатории тоже во всю кипела работа. Тихонов и Холодов не отлипали от мониторов, штурмуя контакты, и все цифровое, что было связанно с Дмитрием Блиновым, тем самым сыщиком. Ребята словно соревновались, кто быстрее найдет нечто интересное и полезное для дела. А может и вовсе важную улику.
И в этой напряженной гонке победил Холодов, торжественно объявив об этом Ивану: — Ха! Я нашел!
— Что? — отозвался Иван.
— Аида была знакома с Блиновым. Вот их переписка. — Андрей нажал комбинацию, и принтер зашуршал, распечатывая бумаги: — Она поняла, что за ней следят и выкупила у Дмитрия все, что он обнаружил про нее. Причем, за весьма не маленькую сумму. Почти триста тысяч.
— И откуда такие деньги у простой "безопасницы"? — Иван отозвался как-то уныло, и даже капельку обиженно.
— А вот это хороший вопрос! Картой мужа она не пользовалась, с ее счетов таких списаний не было, да и кредитов она не брала никогда. Так что над этим тоже надо подумать.
— Может она ему наличкой отдала?
— Все может быть.

Обыск шел полным ходом. В качестве понятых были приглашены соседи погибшего. И они с удовольствием согласились.
"Лишь бы свой нос сунуть куда непопадя!" — подумала Кети, оценивающе, исподтишка, глянула на них.
В квартире было все так, будто бы ничего не произошло. Словно владелец был жив и здоров, и просто отлучился ненадолго, к примеру, в магазин. И вот-вот вернется. Тусклый пасмурный свет ласково пробивался сквозь газовые шторы, рассеиваясь среди скромного минималистичного дизайна. Белесые пустые стены, стеклянные стеллажи, рабочий стол в четких линиях, тонкий монитор, на котором красовалось знаменитое надкусанное яблоко, пару металлических стульев с кожаной обивкой. И тишина. Не зловещая, а уютная и мягкая, пухлая. Она как будто внушала спокойствие и убаюкивала. Капитан Горадзе оглядевшись, сразу ринулась к рабочему месту погибшего детектива, строго оповестив об этом понятых. И открыв шкаф в столе, Кети восторженно обнаружила сейф, пока Майский прохаживался вдоль комнаты.
— Сереж, тут сейф!
— Надо вскрывать. Мало ли чего там. — Сережа оживился, и метнулся к девушке.

С замком сейфа пришлось повозиться. Он был весьма хитер и поддаваться сразу не желал. Злобно шипя себе под нос, Майский героически разгадывал "головоломку". Кети практически беззвучно крутилась рядом, наблюдая за ним.
Снова ее внимание ускользало от процесса вскрытия на самого майора. Его спина, руки. Как на нем топорщился грубой вязки свитер, и как его воротник подчеркивает шею. И как влитые сидят на запястьях кожаные жесткие напульсники. Хвост стянут черной тонкой резинкой. Свет падает на серебряную серьгу, и она легко отсвечивает. В обрамляющей лицо бороде, уже виднеются первые седые волоски, но они его совсем не портят. Даже наоборот.
Кети наклонила голову в бок, цепляясь глазами за детали, но упуская образ майора полностью. Перед глазами возникало воспоминание, что уже само по себе было сравнимо с гипнотическим сеансом: где-то в глубинах памяти всплывал затертый временем образ. В груди разливается тепло, и становиться жарче. Вот он, тут, совсем рядом. Стоит лишь протянуть руку и коснуться.
Хочется дотронуться до волос, до кожи, чтобы ощутить его тепло под своими пальцами. Но она одергивает себя в последний момент, когда по руке уже алым бутоном распускается импульс.

Щелчок отворившегося замка отвлек Кети от мыслей. Оцепенение спало, возвращая девушке трезвый разум. Стряхнув наваждение, капитан медленно моргнула, уставившись на Майского.
— Что же там у нас? — майор игриво усмехнулся и отворил дверцу: — Оп-па!
В сейфе тугой пачкой лежали деньги.
— А вот и денежки. Наверное, это те, которые ему отдала Аида. — протянула Кети.
— Проверим.

Лебедева Мария. Единственная маленькая ниточка, зацепка в этом деле. У нее вполне был мотив, чтобы убить Титову. Если верить словам их коллеги, то месть была очевидна.
После трех протяжных звонков, дверь открыла молодая светловолосая девушка. Как из русских сказок. Увидев на пороге сотрудницу ФЭС, она распахнула круглые синие глаза. На круглых щеках выступил румянец. По телу прошла противная дрожь, а колени — затряслись. Только недавно ее замучали местные правоохранительные органы с кражей вещей коллег, так на пороге появилась Федеральная Экспертная Служба. И внимательно смерив Марию взглядом, Рита представилась: — Здравствуйте. Я капитан Власова, Федеральная Экспертная Служба.
Эти слова болезненным набатом ударили по вискам, разгоняя кровь. Ясные, как горные озера, глаза помутнели, наливаясь подступившими слезами. Рита даже немного стушевалась, увидев реакцию девушки.
— Что вам нужно? — голос Марии дрогнул, натянуто срываясь. На глазах выступали слезы: — Я ничего ни у кого не крала! Меня подставили! Что вы все мучаете меня? — соленый поток все-таки хлынул по щекам.
— Успокойтесь, я вас прошу! — Рита придержала ее за плечи, легонько поглаживая: — Я не по этому поводу к вам пришла.
— Я работу потеряла ни за что! С волчьим билетом осталась! Меня даже уборщицей не берут никуда!
— Прошу вас, Мария, успокойтесь для начала. Во всем разберемся. — вкрадчивый и тихий голос капитана, казалось, немного успокоил девушку. Она всхлипнула и стерла слезы: — Тогда что вы хотите?
— Дело в том, — Рита замялась, почесав нос: — что Аиду Титову, вашу коллегу убили вчера утром. — выпалила и оборвала. Лицо Марии стало стремительно меняться. В глазах проскользнул страх, а губы, вытянувшиеся в тонкую нитку, дрогнули. Девушка сделала шаг назад, облокотившись на комод.
— Где вы были вчера с семи до девяти утра? — на выдохе спросила Власова.
— Дома. — Маша хлопнула глазами, уставившись на капитана: — Вы думаете, что это я ее убила? Нет! Я ее не убивала!
— Может пройдем куда-то? Присядем?
— Да, да! — девушка быстро закивала, жестом приглашая Риту на кухню.

Кухня была небольшая, но вполне уютная и светлая. В зашторенные легкими газовыми шторами окна, пробивались солнечные лучи, бликуя на гладкой поверхности столов, плиты. Тихо ворчал старый холодильник. Под столом стояли миски, вероятно, кошачьи. Рита села на один из стульев, и подвинулась ближе к столу. Сложив руки в замок, она продолжила: — И так, где вы были вчера с семи до девяти утра?
— Дома. Спала. — Маша отвела глаза в окно: — Я же теперь безработная... благодаря этой змеюке.
— Кто-то это сможет подтвердить?
— Мама. Она ушла на работу в восемь часов. И соседка, она видела меня в начале десятого в подъезде. Я в магазин выходила.
— Вы утверждаете, что она вас подставила и вы не брали те вещи?
— Нет, конечно! — она злобно зырнула на Риту, готовая испепелить ее глазами.
— А почему вы подумали именно на нее?
— Тут все ясно, как белый день! — фыркнула Маша: — Тем более у нас с ней были не лучшие отношения.
— А что между вами произошло? — Власова немного напряглась в предвкушении истории.
— Я вошла в раздевалку не вовремя. — опустив глаза в пол, процедила девушка: — И увидела, что Аида прячет деньги в конверт. Там сумма большая была. Такая приличная пачка денег. А на скамейке лежали фото, — она замялась, теряясь в неловкости: — где она там со всякими мужиками.
— А она что? — сейчас Власова была удовлетворена тем, что рассказывает Маша. Весьма интересно.
— Испугалась как будто. И сказала, если я кому-то расскажу об этом, то сильно пожалею. — Маша смолкла, проницательно глянув на Риту: — Но мне то что до ее личной жизни? Я никому ничего не говорила!
— Теперь ясно, что у Титовой был мотив убрать вас с работы.
— Но я ее не убивала! — Мария была готова чуть ли не в колени капитану упасть.
— А кто мог ее убить? Как думаете? — Рита свела брови.
— Да кто угодно... Она та еще... сволочь. Была. — цинично выплюнув ядовитые слова, девушка смолкла, как будто сглатывала свой же яд.
— Скажите еще, может вы знаете, с кем она общалась на работе? — спросила капитан. Лебедева задумалась, подпирая голову рукой: — Да ни с кем толком...
— Постарайтесь вспомнить что-то. Нам важна любая мелочь.
— А! — Маша чуть не подорвалась со стула: — Я видела пару раз, как один из заправщиков ей кофе приносил. Они даже курить вместе ходили, и весело щебетали.
Рита замерла, как кошка перед броском. А вот эта новость ей была как бальзам на душу.
— Та-ак, а что за заправщик? — сейчас! Сейчас она может выяснить нечто важное. Что не могло не радовать. Собеседница покривилась, роясь на задворках памяти: — Вася, кажется. Я не помню точно.
— Василий, значит? — Власова сделала небрежную пометку в блокноте: — Работал в вашей смене? Можете его описать?
— Да, — коротко кивнула девушка: — крепкого телосложения, даже полноватый, невысокий, 175 см где-то, на макушке залысина.

Им помог фоторобот. На черно-белой простецкой картинке вышел самый типичный мужчина лет 35-ти или 40-ка. Полный, круглолицый, нос картошкой, губы — тонкая нитка, глаза совершенно не выдающиеся, крохотные, как две бусинки. Серость фоторобота досконально передавала обще черты этого человека.

Пока Майский изучал следы на купюрах, Кети с радостью принялась рыскать по ящикам и шкафам. И оглядев стеклянный стеллаж — присвистнула. Он был доверху забит толстыми папками.
— Конопатить-непереконопатить!
— Хах, — по-доброму усмехнулся Сережа: — давай начинай. Я помогу.
— Спасибо. — блеснув глазами, Кети открыла первый шкаф. Усмешка с лица майора быстро исчезла и померкла, как он заметил нездоровый блеск в глазах коллеги. Ох, не понравилось ему это.
"...или мне кажется уже." — отвернувшись от Кети, Сергей тряхнул головой. Она не отводила глаз от мужчины. Не могла, да и даже не пыталась себя заставить. И заметив следы смущения на его лице, хотела спросить, все ли хорошо. Но сдержал ее страх. Девушка боялась его реакции, его ответа. Или чего-то еще.

Уже было перебрано, по меньшей мере, папок десять. Глаза уже болели от непривычно мелкого шрифта и огромных текстов. А фото измен, предательства и прочего — уже набили оскомину и сожрали веру в людей. Кети, томно вздохнув, отложила очередную папку, которая не принесла никакого результата. В сердце ныла обида. Обида на мир. На то, как люди предают друг друга, топчат любовь, дружбу и все святое, что остается. Но ее взор сам кинулся на Сергея, который уже заканчивал с купюрами. И сразу стало так тепло. Он не такой.
Заметив стеклянный отрешенный, с нотками несчастья, взгляд Кетеван, Майский немного встрепенулся: — Ты чего? Устала уже?
— А? — широко распахнув глаза, отозвалась девушка: — Нет, нет.
— Нашла чего?
— По делу нет, но могу сказать, что Блинов брался за самые сложные и порой даже опасные дела. Может его убийство вообще к нашему делу не относиться?
— Что опасного? — Майский поднялся, хрустнув коленом. Кети улыбнулась и сказала: — Старость не радость?
— Я те дам щас старость! — вскинув брови, майор забавно возмутился: — Я еще тебя, засранку, переживу!
Кети звонко засмеялась, заставив понятых переглянуться и захихикать под нос.
— Смеется еще! Посмотрите на нее! Нашла тут старика! Да я твоим студентам сопливым еще фору дам! — разразился Майский, активно жестикулируя. Кети это позабавило еще больше, и ее звонкий девичий смех прибрел нотки подыхающей от асфиксии гиены. Понятые тоже заметно стали громче.
— Ой-ой! Смеется она как! — Сережа шуточно стыдил капитана: — Пиз... говнюшка мелкая.
— Кто-кто? — давясь смехом, прохрюкала Кети. С одного глаза уже побежала слеза.
— Чем бы дитя не тешилось! — отмахнулся майор.
Когда приступ смеха прекратился, да и понятые подуспокоились, Майский вздыхая спросил: — Ну так что ты там опасного наковыряла?
— Следил он там за женами депутатов и бизнесменов. Ну а те, малолетки, гуляли, как мартовские кошки. — при упоминании возраста, Кети прыснула, не сдержавшись.
— Ну все! Отставить шуточки! — вполне серьезно рыкнул майор. Но капитан подавлено хохотнула. Посмотрев на Майского снизу вверх виноватыми глазами, проскрипела: — Простите, товарищ майор.
— Но-но! — Майский пригрозил ей пальцем: — Давай по делу!

Еще час у них ушел на поиск нужных документов. Но увы, того самого — не оказалось.
Обыск кухни и коридора тоже не дал результатов, кроме отпечатков Аиды. А значит, она бывала в доме детектива. Уже что-то.
Кети тоже поникла и больше не отпускала шуточек, даже намека на смех не было. Да и Майский полностью погряз в работе, опрокидывая мусорное ведро. Глянув на него, капитан может и хотела отпустить очередную прибаутку, да промолчала.

Коллеги собрались в конференц-зале уже поздно вечером. Время на унылом циферблате добегало к одиннадцати. Все были вымотаны. Рита тоскливо качала ногой, полный мужичок в очках, вероятно Холодов, (с которым Кети все никак не удается познакомиться) уже буквально засыпал, подпирая голову рукой. Зато уже знакомый Иван был полон сил.
"Он вообще человек? Или киборг?" — подумалось Кети, которая ни разу не видела Ивана спящим или хотя бы уставшим. Майский, чуть отвернувшись от нее, копался в телефоне, мимолетно улыбаясь. Сейчас бы лечь в теплую кровать и уснуть без задних ног. Взгляд упал на Валентину. Очень милая женщина. Хоть Кети еще и не успела пообщаться с ней лично, но впечатление она производила максимально приятное. Этакий ангел в мрачном офисе ФЭС. Она тоже была заметно утомлена, но держалась.
В зал вошла Рогозина. На вид она была бодра и уверена. Но усталость выдавали темные круги под глазами и чуть потухший взгляд.
— И так, коллеги? Что у нас есть? — сев в кресло, она сложила руки в замок.
— Пожалуй, я начну. — Рита выпрямилась в кресле. Посмотрев на начальницу и получив ее одобрение в виде кивка, продолжила: — Я опросила Марию Лебедеву и ее мать, Антонину Лебедеву, так же соседей. Так же осмотрела квартиру. Ничего примечательного. Мария в тот день была дома, что подтвердили мать и соседка. Антонина Лебедева с девяти до семи была на работе, что тоже подтверждено. Обыск тоже результатов не дал. Мария не убивала Титову.
— Хорошо, Рита. Но я бы со счетов ее все же не скидывала.
— Я отпустила ее под подписку о невыезде. — кивнула Власова.
— Сережа, Кетеван? Что у вас?
— Блинов вел ее дело, — начал Майский: — но что странно, мы не нашли папки с делом Титовой ни у него дома, ни в офисе. Зато нашли деньги, как раз ту сумму, на которую он договаривался с Титовой. Так же, опечатки Титовой есть в его квартире. Зато в личном шкафчике Аиды нашли фото с другими мужчинами и фото ее дневника.
— Вероятно, она выкупила у Блинова свое досье. — отозвалась Рогозина.
— Все верно, Галина Николаевна. — сказал Иван: — На деньгах из сейфа отпечатки Титовой и Блинова. Но, все копии остались на его компьютере.
— Скорее всего, кто-то очень боялся, что Блинов обнародует чьи-то страшные тайны. И убил его. — проворчал Майский: — И не факт, что это вообще относиться к нашему делу.
— А еще я дочитал ее личный дневник. И теперь знаю, что значит корм для птиц. — сонно хлопая глазами, сказал Андрей: — Аида помогала уже год сливать топливо с самолетов. Но с кем она работала — не указала. И выручку делила со своим сообщником.
Майский и Кети разом встрепенулись и едва не подорвались на стульях. Поняли, что в отчете Рогозиной упустили еще одну деталь: — Коллеги, — Кети и Сережа начали разом, но замолчали, смотря на друг друга. Спустя напряженную секунду, Майский продолжил: — Коллеги Титовой сказали, что она хорошо общалась с заправщиком. Неким Василием. Мы даже фоторобот составили.
— Тогда Иван и Андрей, займитесь его поиском.
— И еще, Титова писала, что хочет большую долю от сего "бизнеса", но Василий не соглашался. — добавил Холодов.
— Это какой надо быть дурой, чтобы такие вещи в дневник писать. — издевательски усмехнулся Майский. Галина Николаевна глянув на него, показала, что лучше воздержаться от комментариев. Поджав губу, Сережа смолк.
— Это что-то интересное уже. Если Титова причастна к хищению топлива, то и у ее сообщника мог быть мотив. Ну не захотел прибылью делиться. — Андрей завершил свою мысль.
— Разыщите мне этого Василия. И завтра его к нам. — Рогозина встала, завершая собрание.

Несчастный Холодов весь изнылся Ивану, что чертовски хочет спать. Поначалу, Тихонов был непреклонен, но все-таки сжалился над коллегой.
— Ладно, иди спи. Сам все сделаю, толку от тебя тут! — протянул Иван, глядя на Холодова. А Холодок аж подпрыгнул от радости. И даже как-то сил прибавилось.
— Спасибо! — скинув халат, сказал Андрей: — Я тебе завтра помогу!
— Да чем? Я без твоего нытья за ночь сам управлюсь.

Найти сотрудника аэропорта было вовсе не сложно для Ивана. Всего пятнадцать минут, и вся подноготная некого Василия Темечкина была на мониторе. Пробежавшись глазами, он понял, что сей персонаж не представляет ничего примечательного. Но это на первый взгляд. За свой опыт в ФЭС, Тихонов четко уяснил, что первое впечатление всегда крайне обманчиво.
Темечкин работал в аэропорту уже почти девять лет, за ним не числилось каких-либо крупных нарушений. Обычный рядовой сотрудник.

В лабораторию вошла Кети, звучно оповестив об этом Ивана. Он лишь обернулся и кивнул ей. Добросовестно застегнув халат, Кетеван села рядом: — Ну как дела?
— Как сажа бела. — ответил Ваня: — А тебе чего не спиться?
— Да я вот хотела с Холодовым наконец-то познакомиться, а он ушел. — девушка немного приуныла.
— И ты иди спи. У меня ничего интересного для тебя нет. — листая биографию Василия, промычал Тихонов. Но капитан пропустила его слова мимо ушей, разглядывая диво-лабораторию. Тут все было такое интересное и современное. Даже футуристичное. А многих приборов она отродясь не видела и даже не догадывалась о их существовании.
— И как вы всем этим пользуетесь? — от обилия техники разбегались глаза.
— Легко и успешно. — равнодушно буркнул Ваня. Кети глянула в экран: — А ты можешь найти биографию абсолютно любого человека?
— Нет. Только те, кто есть в базе. — прозвучало вполне логично.
— А этот Вася где-то успел засветиться?
— Та не, сотрудников аэропортов и прочих режимных объектов всегда вносят в базу. — он закрыл вкладку: — Ничего примечательного.
— Ясно. — девушка совсем скручинилась. Тихонов вздохнул и вдруг встрепенулся: — О! Я кое-что тут создал на досуге, сейчас затестируешь! — речь зашла о голосовом помощнике, над созданием которого Иван просидел весь отпуск. Открыв окошко на компьютере, Тихонов сказал: — Это голосовой помощник Фая.
— Типа Алины? ²
— перебила его капитан.
— Типа, но в моих планах он будет помогать мне в работе. — Тихонов нажал кнопку пуск. На мониторе быстро замкнулось голубое кольцо загрузки и по лаборатории растекся металлический, но приятный женский голос: — Фая приветствует вас!
Но тут у Вани требовательно зазвонил телефон. Едва заметно закатив глаза, Тихонов глянул на экран. И его выражение лица тут же сменилось на улыбку. Ответив на звонок, он выскочил пулей из лаборатории.

Кети осталась одна посреди этого футуризма и стекла. Оценивающе осмотревшись уже в который раз, она пришла к выводу, что будущее уже здесь. Оно уже наступило. Казалось, что эта техника живая, и умнее, чем она может предположить. Души у машин, конечно, нет, но разум, вероятно, не уступает человеческому. Если даже не превосходит. Посмотрев на монитор, Кети воровато огляделась. Иван активно жестикулировал и вертелся на одном месте, разговаривая по телефону. Она неуверенно вязала мышку в руки и робко щелкнула по иконке базы данных. Иконка моментально развернулась и на экран вывелась строка поиска. Сердце трепыхнулось и подпрыгнуло, а пальцы сами ввели имя. Сергей Майский. Тревога снова заставила капитана жуликовато посмотреть в сторону Ивана. Он по-прежнему был занят увлекательным разговором. Дрожащей рукой нажав на символ поиска, девушка пробухтела себе под нос: — Майский...Майский...
Искусственный голос Фаи заставил ее вздрогнуть и едва не уронить мышку. Тьху! Она совсем забыла о голосом помощнике.
— По запросу Майский найдено: Сергей Михайлович Майский... родился в городе Москва... служил в спецназе ГРУ...
Сзади послышался хлопок двери и шаги. Краем глаза Кети заметила вошедшего Тихонова. И сейчас ей захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Иван удивленно вскинул брови и даже замер на пороге.
— Заткнись, тупая железяка! — прошипела Кети. На что "железяка" прервалась от зачитывания биографии Сергея и обиженно выдала: — Сама заткнись, дура!
Иван с усмешкой на губах прошел к столу, и нависая над Кети сказал: — Ну и зачем тебе биография Майского?
— Да так... просто, — сердце колотилось, а покрывшиеся гусиной кожей руки тряслись так, что прошлось их спрятать под столом. Но от Ивана ничего было не скрыть. Заметив ее раскрасневшееся лицо, он сказал: — Успокойся, он на своей работе женат.
— Да я....я... не это...
— У него девушка есть. — сухо сказал Тихонов, жестом выпроводив Кети со своего места.

---

1 — Горюче-смазочных материалов.
2 — Имя всем известного голосового помощника изменено.

Огонь на поражение

Какая обида обуяла девушку. Слова Тихонова ударили бичом. Как хлыст по крупу.¹ Сердце кольнуло, а суставы заныли слабостью. Ваня мельком поглядывал на Кети, но делал вид, что ему абсолютно все равно, и он занят очень важным делом. Открыв перед собой коды, что светились зеленоватым светом на черном фоне монитора. Кети растерянно осматривалась, и как бы не пыталась скрыть расстройство, получалось это крайне плохо. Тихонову было неловко находиться рядом с ней. Витала напряженная пауза. Она давила на мозг, отвлекала. Хотелось от нее уйти. Ее зловещая аура черным облаком растекалась по лаборатории, заполняя собой все, пропитывая воздух. Но выгнать Кети было бесчеловечно. Цифры и символы кода плясали перед глазами своей зеленью, как будто издевательски насмехаясь над Иваном. Под тяжелое дыхание Кети было трудно сосредоточится. Уже и желудок заворочался, требуя еще порцию бутербродов. Закрыв код, Тихонов повернулся к Кети. Девушка рассматривала свой маникюр, покачивая ногой. На бледном лице была неумело натянута маска равнодушия. Промедлив, Ваня сказал: — Кети? Ты чего домой не идешь?
— Та! — отмахнулась девушка: — Может что-то важное по делу еще найдешь.
— Ну Фаю ты уже протестировала, — хохотнул программист, пристыженно прикрывая рот ладонью: — так что дел на сегодня у меня уже особо нет.
— Ваня! — капитан скривилась, отковыривая заусенец: — Мне просто интересно с кем я работаю!
— Ну да, ну да. — саркастично ерничал Иван, ритмично качая головой.
— Ню дя, ню дя! — скрививши лицо, передразнила его Кетеван.
— Так, — Ваня стукнул руками по столу: — бутерброд хочешь?
— Нет. — Кети отрицательно кивнула.
— Ну мне тогда больше достанется! — Тихонов встал и сладко потянулся.

С каждым шагом к буфету, желудок Ивана урчал все сильнее, и все требовательнее. Он уже довольно погладил свой живот, как будто бы утешая его, мол, сейчас поедим. Нож ловко кромсал куски хлеба, колбасы и крупный, свежий красный помидор. Напевая незамысловатую песенку себе под нос, Ваня ловко сконструировал блюдо и смачно надкусил его, едва не мурлыча от удовольствия.
— М-да, — жуя, произнес Иван: — пожрать на ночь самое то! — и надкусил еще кусище. Это был волшебный миг его единения с едой. Никто не мог им помешать. Ни внезапно что-то обнаружившая начальница, ни нагрянувшие опера с "добычей", ни кто-то еще. Когда в ФЭС стояла тишина, Ваня расслабился и принялся за милое дело.

Кети снова осталась одна в лаборатории. После такой стыдобищи, как посчитал Иван, она больше не осмелиться лезть в базу данных и будет сидеть смирно, а то и вовсе заскучает и покинет офис. Но сама Кети так не думала. Обида на все живое и неживое, уняла ее дрожь в коленях и неуверенность, стерла с лица следы стыда. Усевшись на кресло Тихонова, девушка снова открыла базу, предварительно проверив, что чертова Фая отключена, и не сможет поставить ее в неловкое положение. Найти с кем чаще всего созванивался Сергей, оказалось гораздо проще, чем она предполагала. Недолгие поиски вывели ее на некую Надежду Коврицкую. И о чудо! Девушка оказалась в базе. Специалист отдела кадров в главном управлении МВД. На экран вышло фото молодой привлекательной блондинки. Четкие линии, большие круглые глаза, аккуратные щеки и по-детски пухлые губы. Завидев в ней сильную соперницу, Кети сжала кулаки. Сцепив зубы, закрыла базу и стерла историю поиска. Ведь Иван мог вернуться в любой момент. Оглядевшись, капитан вышла из лаборатории, небрежно кинув халат на вешалку. Ревность и обида воспылала с новой силой. Хотелось рвать и метать. Сейчас она с ужасом поймала себя на том, что готова на все, что угодно. Но все эти методы противоречили полицейской этике и чести, присягу на которую она давала. Отчаяние шептало, как черт на левом плече, что она не в силах ничего изменить, но ее гордость — твердила обратное. Раз ввязалась в это, то иди до конца.
"Взяла ложку — ешь до конца." — так всегда говорил отец. И сейчас Кети была готова съесть эту бочку дегтя и не поперхнуться. А во имя чего? Счастья, которое она себе могла представить? Но несчастье, как всегда, было быстрее. И давно успело постучать в ее двери.

Спала Кетеван из ряда вон плохо, несмотря на усталость. Всю ночь ее мучали жуткие кошмары, от которых она то и дело вскакивала с криками. Находиться одной в пустой темной квартире было боязно, даже не смотря на оружие, что лежало на прикроватной тумбочке.
То ядерные взрывы и падающие на родной городок атомные боеголовки, то безлюдные улицы и заброшенные дома, то погоня за преступником на ватных ногах, то целая гряда торнадо, что стремительно-агрессивно несутся на Тбилиси. А она совсем крохотная девочка, держит в руках кошку из детства. Вокруг них уже поднимаются облака колкой пыли, и Кети зажимает питомице глаза, дабы не попала пыль. Этот кошмар заставил девушку проснуться, резко распахнув глаза.

В комнате было темно и до ужаса тихо. Черной тучей тишина нависала над Кети и давила своей гулкостью. Включив экран смартфона, она увидела, что сейчас только два часа ночи. До утра есть еще время поспать. Перевернувшись на спину, девушка облегченно вздохнула.
На удивление сон пришел быстро. Сердце успокоилось, перестав дико колотиться, дыхание выровнялось и девушка погрузилась в глубокий сон. Едва она успела провалиться в вязкую черноту сновидений, как Кети оказалась на полупустой улице. Под ногами шуршал сухой гравий. Небо играло вечерними красками в плывущих облаках. И стоило ей повернуть голову, как взору открывался заброшенный дом. Окна зияли пустыми черными глазницами, утратившими свои первозданные границы, крыша почти разрушилась, и лишь как обломки костей, торчали деревянные балки, почерневшие от времени. Сложенные из серых камней стены давно покосились и грозились рассыпаться в прах. Кетеван встала, как вкопанная, всматриваясь в детали. Позади зашуршал гравий и послышались увесистые шаги. Сердце подпрыгнуло и она обернулась. Позади стоял Майский и улыбался.
— Иди сюда. — протянув ему руку, тихо и обыденно сказала Кети. Он молча потянулся к капитану, заключая девушку в крепкие объятия. От его теплых рук по спине проскакали приятные мурашки. Объятия внушали силу и защищенность, и чувство абсолютного счастья. Кети вечность стояла бы так с ним, как бронзовое изваяние, но в небе послышался гул самолетов и свист. Он внушал страх и тревогу.
Кети оторвала голову с плеча майора и уставилась в небо. Вечерние закатные краски уродовались военными самолетами. А сверху падала атомная боеголовка.
Сердце трепыхнулось и подпрыгнуло в ужасе, кровь застучала в висках. Накатывала паника.
— Закрой глаза! — сквозь визг самолетов и вой ветра, что взялся буквально из ниоткуда, кричал Майский. Страх стал таким огромным и пухлым, что казалось, он достиг своего апогея. С глаз самовольно хлынули слезы отчаяния и ужаса.
Крепко уткнувшись носом в его плечо, Кети зажмурилась, что было сил.
— Я не хочу умирать... мы умрем... — тонкими всхлипами вырывалось неровное отчаяние и безысходность. Сережа тоже приник к ее плечу, и развернулся, загораживая девушку собой от предстоящего взрыва.
— Не открывай глаза. Не смотри на гриб. — все звуки разом стихли и его голос звучал так четко, так близко.

Невообразимо яркое зарево раскинуло свои крылья. Его ядовитый, ни на что не похожий свет проникал даже сквозь плотно закрытые глаза. Затем последовал оглушающий, объемный, ни с чем не сравнимый гул. Земля затряслась, все вибрировало. Кети все крепче зажмуривалась и прижималась к майору, как будто цеплялась за спасительную соломинку. Каждый вдох давался все сложнее. Воздух стал раскаленным, густым и очень пыльным со специфическим привкусом. Радиации.
"Но у радиации нет вкуса и запаха". — последнее, о чем успела подумать Кети, перед тем, как они утонули в атомном зареве.

Проснулась Кети от собственного крика, подорвавшись с кровати. В комнате было жарко и темно. В зловещей тишине она слышала как стучит ее сердце, как кровь пульсирует в сосудах. Воздуха было мало, и каждый скованный вдох отдавал тупой болью в грудине. Беспокойно пошарив рукой, девушка нашла телефон. Холодный экран бесстрастно показывал 5:02.
Путаясь в одеяле, и едва не упав с кровати, Кетеван добралась до окна. Распахнув его настежь, вдохнула свежий, колкий холодный воздух.
Ледяной воздух болезненным обжигающим потоком ворвался в гортань. Мысли немного пришли в порядок, перестав беспокойно метаться, как крысы в горящей клетке. Сердце сбавило темп, дыхание успокоилось.
Никогда не спящая столица — все же, спала. Лишь одиноко светили редкие окна полуночников, или работяг, что встают ни свет ни заря, да уличные фонари. Четкие образы страшного сна растворялись в утренней прохладе, оставляя послевкусие безысходности и отчаяния, чего-то неизбежно жуткого.
"Надо".


Сон больше не пришел. Да и не до сна Кети было. Образы из ночного веления меркли и растворялись по сравнению с той обидой, которая горела, подпитываемая ревностью и несправедливостью этого мира.
Кети не любила плакать. С самого раннего детства. С детских нежных лет она четко уяснила, что плакать — плохо. Так всегда говорил папа. Но подступающие пленные слезы душили, сковывая гортань.
Слезы — это слабость. Это блажь. И это тоже из раза в раз повторял папа. Кетеван не удержалась, дав узкую лазейку чувствам, и по щеке скатилась кроткая слезинка. Быстро прошмыгнув по виску, скатилась куда-то в волосы.

С температурой воздуха, как всегда, известный всем сервис — прогадал. И стоило Кетеван выйти из подъезда, как она попала в объятия колючего холода. Воздух обжигал легкие, сотнями тончайших игл покалывал кожу, заставляя покрыться крупными мурашками, правый глаз неприятно слезился. И казалось, даже суставы сковало спазмом.
Оглядевшись на серость раннего утра, Кети двинулась в сторону остановки, в надежде, что автобус придет по расписанию, в 6.15, и ей не придется мерзнуть, стоя на остановке в одной легкой пайте и лосинах, что очерчивали каждую мышцу, и если присмотреться, то можно было различить цвет нижнего белья.
Сервис "Деск" ² здорово ошибся, — к такому выводу пришла Кети, заметив, что вчерашние лужи покрылись тонкой коркой льда, да и на пожухлой траве поблескивал иней. Тряпичный капюшон не спасал от ветра и холода. Обхватив себя руками, дабы хоть капельку согреться, девушка посеменила на остановку. Чуть неуверенно, даже боязливо. И каждый шаг давался с трудом, но... "Взялась за ложку — ешь до конца".

Чувство "выполненного долга" согревало. И даже утренний холод уже не так сильно докучал. Или и правда, потеплело, как обещали синоптики.
Остановившись перед проходной в ФЭС, Кети подняла голову в небо. Тучи расступались сегодня как-то по-особенному, открывая путь солнечным лучам. В просветах облаков виднелись лоскуты голубого высокого неба. И на душе было так легко, как будто скинула оковы. И даже сон отступил, и работать хотелось. И жить хотелось.
— Так вот ты где! — из теплой легкости выбил голос Риты, которая вынырнула откуда-то из-за спины. Обойдя Кети, она продолжила: — Идем, форму получишь хоть. Тебе то, не жарко? — усмехнулась Власова, оценивающе оглядев девушку. Ну вот. Оборвала такую нежную и редкую внутреннюю идиллию. Кети заметно скуксилась, опустив плечи: — Идем.
— Ты, я смотрю, налегке сегодня? — шагнув вперед, Рита не отрывала от нее глаз.
— Не ожидала такой холодины. — развела руками Кети.
— Это тебе не Грузия. — Власова резко остановилась, что Кетеван чудом не впечаталась в ее спину: — И на будущее тебе, — вкрадчиво начала капитан, сурово смотря исподлобья. Кети замерла на месте, хлопнув глазами. Не понравился ей тон Риты. А та продолжила: — к работе стоит относиться ответственнее. Пусть и временной.
От сердца отлегло. Рита ворчала из-за совсем небольшого опоздания.
"А сама-то..."

Хоть и склад формы совсем не походил на модный бутик, но ее подбор был весьма увлекательным занятием. Кети настолько увлеклась подбором форменной одежды, что совсем позабыла и о времени, и о Рите.
То брюки были коротковаты, а что подлиннее — висели как на вешалке, то куртка полнила, то рукава были слишком короткие и оголяли запястья. Эти вещи были практически мужскими, и казалось, что они наделяют ее избытком власти и силы. А хотелось хотя бы небольшую капельку женственности, пусть даже и в такой работе. Кетеван мельком глянула на Риту, оценивая, как форма сидит на ней. И с удивлением для себя, обнаружила, что коллега весьма привлекательна. Даже в грубоватой форме. Она ни капли не портила ее, а даже наоборот, как-то дополняла ее образ. Пусть одежда и скрывала фигуру, формы, но Кети была готова биться об заклад, что Рита даже в так способна приковывать к себе взгляды. Да, такая власть у капитана, безусловно, имелась. Отводя глаза, она подумала о том, почему ранее не замечала этого?

Когда девушка меряла очередной комплект, Власова не выдержала: — И чего ты так долго копаешься? Форма вся одинаковая!
— Ну нет! — крутясь перед зеркалом, возразила Кети: — Она просто висит на мне!
— Ты как будто вечернее платье выбираешь. — скептично заметила Рита, косясь на девушку: — Ты перед кем тут красоваться собралась в штанах в обтяжку? — это прозвучало, как очевидный неприкрытый намек. И сердце пропустило удар. Кети медленно обернулась, широко распахнув глаза. Но собрав самообладание по частичкам, она вытянула шею и с напускной надменностью произнесла: — А может я даже на работе хочу хорошо выглядеть? Для себя.
— Ладно, ладно. — усмехнулась Рита: — Закругляйся, давай.

Сегодня планировали вызвать Темечкина Василия в ФЭС. Но Иван обнаружил, что телефон возможного подозреваемого сегодня рано утром пропал из сети и больше не появлялся. Обзвон его близких тоже не дал результата. Мать Василия, видимо, очень пожилая женщина, обвинила Ивана в том, что он очередной мошенник и хочет списать ее пенсию с карты. И тараторила Алевтина Петровна так, что и слова не давала вставить. А супруга Василия просто не брала трубку. На смурные попытки Вани связаться с семьей Темечкина, Холодов отвечал хитренькой усмешкой, неспешно роясь в компьютере. А когда Тихонов наслушался неровного потока Г от Алевтины Петровны, то вовсе пустился в неудержимый хохот. Досада пронзила сердце Вани, и тот вскочив со стула, выдал Холодову гневную тираду: — Знаешь что?! Вообще не смешно!
— Ну почему же? — давясь смехом, спросил Андрей.
— Да потому что, очкастая ты голова, у нас пропал единственный подозреваемый! — размахивая руками, сокрушился Тихонов.
— Ну так обратись к Майскому и Рите, они тебе быстро новых подозреваемых накопают. — казалось, что Холодов совсем не обиделся на "очкастую голову", и продолжал подтрунивать над Ваней: — Где-нибудь в лесополосе. — и его плечи содрогнулись от ехидного смешка.
— Я тебя сейчас сам в лесополосе зарою! Да так, что Майский с Власовой не откопают, ни собака ни найдет!
— Ну все, все. — Андрей выдохнул и успокоился: — Найдем мы этого Темечкина. И не таких находили.
— Так бы сразу. — желудок Ивана заворочался, оповещая о том, что неплохо было бы заправиться, для дальнейшей продуктивной работы: — Пойду я, перекушу быстро.
— Иди, иди.

В буфете сидел понурый Майский, колдуя взглядом над кружкой с остывшим чаем. Его вид рушил волшебную атмосферу единения с едой. Иван остановился в дверях, удивленно посмотрев на майора. Непривычно было видеть Майского таким разбитым. В голове молнией пронеслась мысль о том, что что-то случилось.
— Привет. — Тихонов медленно зашел в буфет, не отрывая глаз от Сережи.
— Привет. — сухо кивнул Майский, даже не глянув в его сторону. Ваня, выждав момент, аккуратно спросил: — Что случилось?
Он поднял глаза на Ивана: — Та! — отмахнулся. Поняв, что Сережа не хочет говорить, Ваня пришел к выводу, что с делом это никак не связанно, и решил перевести тему, дабы хоть немного разрядить уныние, царящее в царстве чревоугодничества. Включив чайник, Тихонов повернулся к майору: — Хочешь посмеяться?
— Да вот как-то не до смеху мне! — отозвался Майский, подпирая голову рукой.
— Вчера вечером спалил Кети за тем, как она в твоей биографии копалась. — отпустив незлобный смешок, продолжил: — Походу она, того... понравился ты ей.
Майский встрепенулся и заинтересованно уставился на Тихонова. На его лице четко отобразился мозговой штурм: — Да?
Увидев реакцию майора, Иван улыбнулся, закидывая чайный пакетик в кружку: — Да. А что?
— Х-м-м, — потерев подбородок, Сергей озадаченно свел брови: — интересно, интересно.
— Но у тебя же девушка есть. — Тихонов замер и поднял глаза на Майского: — Что тебе интересно то? Она, кстати, и в ее биографии порылась. И главное, — на его лице снова заиграла усмешка: — следы подтерла. Думала, я не узнаю ничего.
Сережа резко вскочил со стула, заставив коллегу вздрогнуть, и гаркнул: — Где она сейчас?
— Ты чего, Серег? — Ваня удивленно посмотрел на майора, отложив бутерброд.
— Где эта... царица Тамара? — было видно, как он едва сдержался, чтобы не отпустить нецензурное выражение.
— Форму с Власовой получала. А что?
— Ничего! Спасибо. — и след Майского простыл из буфета. Тихонов недоуменно посмотрел ему в спину.
— Ну вас! Сами там разбирайтесь! — отмахнувшись от размышлений, Иван принялся за еду: — Иди сюда, мой хороший, мой вкусный. — и аппетитный бутерброд отправился в недра желудка.

Обнаружил он Кети около лаборатории, не дойдя до склада. Она мило беседовала с Холодовым, с чего-то посмеиваясь. Андрей тоже был в добром расположении духа, и улыбался во весь рот.
Услышав тяжелые шаги, Кетеван смолкла и повернулась. Прямо на них товарняком несся озлобленный Майский. Холодов убрал улыбку и поздоровался с коллегой. Но майор пропустил его приветствие мимо ушей, сфокусировавшись на Кети.
И тут "кошка поняла, чье мясо съела". Майор шагал по ее душу грешную. Сердце застучало быстрее и натужнее. Кровь отлила от головы, придавая ее лицу бледность. В руках дрогнули поджилки.
"Он все понял".
Когда Сергей оказался совсем рядом, Кети натянуто улыбнулась, но глазах заискрилась тревога: — Доброе утро, Сережа.
— Все нормально, Серег? — Андрей немного стушевавшись, удивленно открыл рот. Майский его снова проигнорировал, заглядывая девушке в глаза. И издевательски прошипел: — Доброе!
— Ты чего такой заведенный? — капитан неловко поправила и без того прилизанную челку. Сережа грубо вцепился ей в локоть, так, что она почувствовала его кольца. Сердце сделало кульбит, а по коже проскакали мурашки.
— Идемте, капитан Горадзе, побеседуем. — потащив ее в сторону склада, майор наградил изумленного Холодова недовольным взглядом. Кети совсем не сопротивлялась, и послушно пошла за Майским. Даже его жесткая хватка казалась чем-то приятным.
Холодов так и остался стоять в коридоре, наедине со своим изумлением, и не понятием происходящего.

Зайдя в темное помещение склада, Майский едва не швырнул ее в стену, и навис над ее лицом. Хоть внутри у Кети все перевернулось, — его взгляд не сулил ничего приятного. Подняв глаза, только сейчас она ощутила значительную разницу в росте. В его взгляде было что-то безнадежное и жуткое, как в старых витринах запыленных магазинов. Сильнее прижимаясь к холодной стене, девушка вскинула подбородок.
— Ты... ты! Зачем, Кети? — с ледяной злобой в голосе, пролязгал майор.
Ей не требовалось объяснений, что Сергей имел в виду. Она сжалась в комок, чувствуя, как позвонки и суставы вжимаются в бетон до боли. Хотелось проломить стену и сбежать из-под натиска. Его сила казалась ошеломляющей, давящей. И она продолжала расти, выпуская зло, как ветки.
— Чего ты молчишь? — сила просачивалась в голосе. Сейчас девушка ощущала себя красной тряпкой в руках ловкого матадора, а в роли разъяренного быка был Майский. И он был готов в любую секунду броситься и разорвать ее. Но ответить Кети ничего не могла. Горло сковал спазм, дыхание сбилось.
Майский выдохнул и отступил, отпуская руку девушки. Лишь его дыхание коснулось лба. Сейчас она могла сбежать, но застыла статуей, не в состоянии пошевелиться.
— Если ты думала, что я когда-то посмотрю в твою сторону, то ты сильно ошибаешься. — его голос осип. Сила улетучилась и растворилась в темноте склада. Сейчас он выглядел вымученно. Повернув голову в ее сторону, Майский процедил, поджав губы: — Пошла вон! — это было некой точкой перед невозвратом. Удушающие слезы подступили, выдавливая из Кети тугой всхлип. Залили глаза.

Нет. Он не мог так сказать ей. Это не он.

Кетеван бросилась ему навстречу, крепко ухватившись за свитер, прижалась к груди. Вскинув голову, она пыталась заглянуть ему в глаза. Страдание сменилось каким-то веселым безумием.
— Разве ты не понимаешь? — эти слова вырвались откуда-то из глубины. Ее светло-серые глаза стали похожи на бушующее грозовое небо: — Она никто! Я здесь!— это было криком. Криком отчаяния и безысходности.
— Что ты несешь? У тебя с головой все нормально? Кукушка съехала совсем? — Сережа дернулся, пытаясь отцепить от себя Кетеван. Но она только сильнее сжимала пальцы на воротнике, до белых костяшек.
— Послушай... пожалуйста... — в словах проскользнула мольба.
— Керосина что ли нанюхалась? Совсем уже! — крикнул Майский. В коридоре послышались шаги. Кети смолкла, затаив дыхание, и отпустила Сергея. Наваждение спало и растворилось, как туман. Слезы уже не текли. Вернулась ясность разума. И лавиной накатил стыд. Девушка отступила, опустив глаза: — Прости. Не знаю, что на меня нашло. Я больше тебя и Надю не потревожу. Прости, за то, что сделала. Я все исправлю.
Дверь открылась, и в помещение зашла Рогозина. Она была, очевидно, встревожена и крайне заинтересована происходящим.
— А что у вас тут происходит? — женщина оценивающе, строго оглядела сотрудников.
— Привет, Галь. — Сережа отступил от Кети на шаг: — Да так, рабочие споры.
— А керосина кто тут нанюхался? — Галина Николаевна мельком глянула на капитана. Похоже, она не поверила Майскому.
— Да это я так... погорячился. Все хорошо.
— Темечкин не выходит на связь. Езжайте в аэропорт, может он там. Власова с Колей поедут к нему домой. Пока что он единственный подозреваемый. А еще, проверка кофейни, откуда был кофе — ничего не дала, у них все чисто.
— Есть! — майор наигранно отдал честь Рогозиной. Галина Николаевна лишь усмехнулась.


Иван судорожно следил за телефоном Темечкина. Жаждал его включения. Надеялся. Но заветная красная точка на экране никак не желала появляться. В лабораторию вошел, нет, ворвался Холодов. Веселый, даже перевозбужденный. Иван не смог пропустить такое мимо глаз, и повернулся к коллеге: — О, а ты чего такой радостный? Нашли чего?
— Та не! — Андрей едва не подпрыгнул колобком на месте: — Ты слышал чего твориться, или все монитор гипнотизируешь?
— А чего?
— Кети поссорила Майского с его девушкой, а тот на орехи дал ей за это! — рассмеялся мужчина: — Такой ор стоял на складе! А потом Рогозина пришла и чуть ли не разнимала их.
— Не думал, что она пойдет на такое. — усмехнулся Тихонов, снова уткнувшись в монитор. Заветный сигнал так и не появлялся, и Ваня нахмурился.
— Это как же... как же надо!.. — Холодок помялся и сел на стул, так и не сумев подобрать нужное выражение.
— Любовь творит не только чудеса, но иногда и такие вещи. — томно вздыхая, протянул Тихонов.
— Поэтому у тебя девушки нет? — съехидничал Андрей.
— Моя девушка — моя работа.
— Ну да, с ней тебя никто не сможет поссорить. — не унимался Холодов: — А то появиться у нас еще одна такая Кетеван...
— Не бойся, и на тебя найдется горячая грузинка.

Дорога в аэропорт прошла в тишине, без единого слова. Майский не отрывал глаз от дороги. По оживленному шоссе мчались автомобили, автобусы, и встретилось даже пару запоздалых с сезоном байкеров. Неповоротливыми гусеницами ползли синие и зеленые автобусы, до отказа набитые пассажирами, ювелирно лавировали обклеенные рекламой миниатюрные маршрутки. Небо было высоким и голубым, бесконечно просторным. И даже островки снега начали таять под лучами солнца. И по дорогам потекли бурые потоки грязи.
Телефон Сережи периодически требовательно попискивал, оповещая о новых смс. Но он ни разу даже не глянул в сторону мобильного.
Находиться с Майским в одной машине после такого было неловко, неудобно. Даже не помогло то, что Кети села на заднее сидение. Тишина напрягала, щекотала нервы.
"Вот о чем он сейчас думает?"
Но задать вопрос она не решалась. Сейчас не то что голос подавать, хотелось провалиться в самый ад. Стыд горячими волнами вспыхивал на ее щеках. У Сережи зазвонил телефон. Раздраженно вздыхая, он вытащил его из кармана. И когда он посмотрел на экран, то сцепив зубы, прошипел: — Да ну епт твою дивизию! — и звонок был сброшен. Кети сжалась в комок, отводя глаза в окно. Пробка понемногу рассасывалась, а тучи — сгущались. Перед носом майора проскочил лихой водитель на сером Ситроене, чем сумел поднять еще большую волну гнева: — Да куда ты прешь, козлище безрогое? — хлопнув по "сигналке", взвизгнул Майский. Машина протяжно и вымученно загудела, как будто бы отозвалась на настроение Сережи.
Кетеван мельком, осторожно глянула на него. И захотелось прикоснуться, провести пальцами по волосам, щеке. Обнять и успокоить. Но пришлось подавить это желание, что-то ломая внутри себя.

Стоило Майскому только умостить служебный джип на парковке, среди ряда легковушек, даже не успел заглушить мотор, как его мобильный разлился в требовательной трели. Глянув на экран, майор скривился. Не повернув головы, он подал Кети чемоданчик и сказал: — Иди в терминал. Догоню. — четко и коротко. Капитан лишь кивнула в ответ, резво выскочив из авто.
Небо уже затянуло, и от теплого проблеска ни осталось и следа. С неба, порываемая ветром, сыпалась ледяная крупа, больно врезалась в кожу. Рокот самолетов, шум машин, гомон людей — все накидывалось какофонией. Щурясь от ветра, Кети глянула на здание терминала, которое казалось цельным монолитом, гордо возвышающимся над просторами аэродрома. Чуть левее стояло серое неприметное здание борт-питания. Облезлое и немного жуткое. Казалось, что его фасад не обновляли еще со времен постройки. За ним же, красовался новый ангар. В его распахнутых дверях виднелся блестящий белый самолет со знаменитой ливреей на хвосте.

На экране высветилось фото его возлюбленной. Нади. Или ласково, как ее записал Сережа — Наденьки. И в конце сердечко не забыл, это обязательно.
Обычно, лицо возлюбленной на дисплее вызывало приятную щекотку в груди, и улыбку на лице. В общем — самые теплые эмоции.
Но не сегодня. Может, даже и не в последние пару месяцев — вдруг осознал Майский, смотря на милое лицо. Отвечать он не спешил, хоть и понимал, что себе же делает хуже. Надя снова начнет ревновать и закатывать истерики, что он там не убийц ловит, а женский коллектив соблазняет. А тут еще и эта история с Кети! Да Надя ему всю жизнь будет это припоминать при любом удобном случае.
— Да, привет. — выдохнув, Сережа снял трубку, готовясь к словестному бурлящему потоку: — Я сейчас занят, говори быстрее.
— Ты с ней?! — на том конце провода взвизгнул женский голос. Его обладательница была явно раздосадована.
— Надь, я работаю. Что ты хотела? — майор прикрыл глаза. Где-то внутри закипала злоба.
— Ты с этой... ?! Или со своей Власовой?
— Так, давай по делу?
— Мне сегодня утром дела хватило! Опять со своими бабами трешься! — девушка по ту сторону трубки, кажется, была готова разразиться в рыданиях. Ее всхлип довел до точки кипения. Злоба, как скопившаяся магма, рванула наружу.
— Да как вы меня обе достали! — сцепив зубы, рыкнул Сережа: — Одна глазки строит, а ты ревнуешь к каждому сортиру с умным унитазом! Я — поссать, а оттуда — милый! Тьху! — его ругань была слышна за пределами автомобиля и даже пробивалась через тарахтение мотора. Водители на парковке начали оглядываться в его сторону. Молодой белокурый парень, в сером пальто, услышав забавную фразу Майского — хохотнул, прикрывая рот ладонью.
Надя что-то сдавленно пропищала в трубку и скинула вызов. Накатила вторая волна гнева. Сергей швырнул телефон на заднее сидение и треснул ни в чем не повинный руль авто. И только после этого злоба понемногу начала отступать, и возвращалась ясность разума.

На входе в терминал встретил молодой худенький парень. Он был в одной рубашке, которая топорщилась на нем неаккуратными линиями. И как только он не замерзал около открывающихся дверей?
"Безопасник" недобро глянул на вошедшую Кетеван, уцепившись взглядом за красноречиво вышитые на куртке три буквы. ФЭС. Слухи в такой сфере, как авиация, расходились моментально, со сверхсветовой скоростью. И вероятнее всего, о том, что здесь копает ФЭС, уже знали и в остальных столичных аэропортах. Тут же, сотрудники федеральной экспертной службы уже ассоциировались со смертью коллеги, и тем, что в аэропорту завелся убийца. Некоторые, особо впечатлительные сотрудники, даже боялись выходить на работу, или перестали брать кофе в местной кофейне.

Когда Майский догнал Кетеван, то она уже успела выяснить, что сегодня, в свою смену, Темечкин на работе не появился. Среди сотрудников это не вызвало удивления, ведь многие стали прогуливать и брать больничные.

В буфете было пусто, как для огромного аэровокзального комплекса. Обычно, даже в маленьких провинциальных аэропортах, тьма народу. А тут липкая пустота. И лишь скучающий бариста, монотонно притирающий и так до блеска начищенную витрину. Заметив сотрудников ФЭС на подходе, худощавый парень замер и сжался, рефлекторно поправляя очки. Майский шагнул вперед, не обращая на Кети никакого внимания.
— Добрый день. Я майор Майский, Сергей меня зовут. Федеральная Экспертная Служба. — прозвучало не слишком дружелюбно. И майор смолк. Хотя обычно представлял своих коллег. Повисла неловка тишина, Кети растерялась, ожидая представления. Парень замер, смотря на сотрудников, и вероятно, ожидая какого-то продолжения. Кети сделала шаг вперед, вынырнув из-за внушительной спины Майского: — А я капитан Горадзе. Здравствуйте. — главное — уверенный вид. Все так и должно быть.
— Добрый день. — робко начал бариста. Отложив тряпку, сказал: — Что желаете? — он, конечно, знал о произошедшем. Но даже не догадывался, что это как-то коснется и его. И посмел предположить, что правоборцы решили заглянуть к нему за порцией бодрящего кофеина.
Кети глянула на аппетитные пирожные и булочки. На эклерах аккуратным, но густым слоем лежала гладкая глазурь разных цветов, "улитки" были присыпаны орехами, корицей, маком, которые тонули в обилии помадки. Желудок требовательно заворочался. Сейчас не помешал бы стакан свежесваренного тыквенного латте. Она даже этот манящий привкус на языке успела почувствовать. Кетеван уже бы и хотела сделать заказ, как Майский едва заметно и легко коснулся ее руки. Впервые за это время Сергей повзаимодействовал с ней. И это не могло не вызвать дрожь в коленях и приятную щекотку в груди. Девушка повернулась к нему, распахнув глаза.
— Мы тут по делу. — безвкусно шепнул майор, даже не глянув на нее.
Желание выпить любимый кофе и побаловать себя лакомством отпало само собой. Сразу вспомнилось то, что Титову отравили именно этим кофе. Кети подняла глаза. Вверху красными нежными буквами красовался логотип кофейни. Такие она уже встречала в Москве, а в одной сегодня утром брала кофе, следуя на работу.
"Надеюсь, что там яда не было". — вряд ли она снова посетит их.
— А что, снова что-то случилось? — Михаил, бариста, услышал, что шепнул Майский: — Если вы по поводу смерти той сотрудницы, то ваши уже все проверили у меня. Все чисто, мы ценим своих клиентов и травить их точно не станем. Мы уже двадцать лет на рынке.
Майский чего-то выжидал, сверля Михаила сердитым взглядом. Не спеша открыв планшет, он наконец-то заговорил: — А наши эксперты выяснили кое-что весьма забавное... Вы оказывается, бывший одноклассник погибшей. И в школе у вас были не самые лучшие отношения. — он говорил вкрадчиво, словно пытался проникнуть в самые глубинные слои сознания.
— И что? — парень нахмурился, сжав тряпку в руках.
— И тут вы встречаетесь через столько лет. И виновница твоих школьных бед вдруг умирает. От твоего кофе. — майор свел брови. Он был готов закричать на скукожившегося Михаила.
— Да меня вся школа травила! — вскинув голову, выпалил бариста: — Я же был ботаном прыщавым. Что мне теперь, всех убить? Всю школу?
— Монатки пакуй. Тебя в ФЭС, а мы тут еще с коллегой потолкуем. — глядя исподлобья, сказал Майский.

Комната была неуютной, тесной, заставлена старой запыленной мебелью. И даже скорее напоминала подвал, нежели жилое помещение. Плотные шторы плотно сомкнулись на окне, не пропуская внутрь ни единого живого лучика. Воздух пропитался запахами табака и дешевого пива. Под потолком клубились серые мутные облака дыма.
Василий, услышавший шаги снаружи, затушил сигарету и замер, прислушиваясь, как дикий зверь в засаде. Человек остановился и щелкнул замком. От сердца отлегло. Свои. Темечкин выдохнул и расстроенно посмотрел на затушенный окурок в руках. Зря только сигарету испортил.

Пепелище

Хищный вой сирен еще долго не стихал этой ночью на аэродроме. Четко отлаженный механизм аэропорта был нарушен. Утративший свое изначальное равновесие порядок, расколотый на куски, а его участники погрязли в сумраке и хаосе. 
Серьезные задержки рейсов, и их отмены уже ничего не значили для взволнованных пассажиров, когда те узнавали что случилось. И незнакомые абсолютно люди, как сплотились между собой, пересказывая последние новости, кто что слышал. 
Опытная сотрудница регистрации, Виктория Викторовна, посвятившая этому дело более двадцати лет жизни, с удивлением и упоением наблюдала за людьми. Пассажиры разных рейсов, со всех уголков необъятной Родины сблизились между собой, словно они все одна большая семья и этот пожар — личное горе каждого из них. 
Люди встревоженно, с какой-то скорбью в глазах донимали сотрудников лишь одним вопросом: Есть ли погибшие?
Проникшись их печалью, Виктория Викторовна с горестью отвечала, что ей, увы, ничего не известно. А как бы и самой хотелось знать, что все хорошо и все живы. 

Василий, стоявший посреди взбудораженного летного поля, и сам не понимал, что натворил. Холодный воздух, приправленный запахами копоти и топлива остудил его голову. Страх, который двигал им до этого бесследно испарился, и на смену ему пришло дикое отчаяние. Позади гудело пламя, выли сирены и рычали моторами машины, свистели холостым ходом самолеты, кричали люди. Он обернулся в сторону полыхающего ангара, с ужасом пытаясь достучаться до себя и ответить себе на вопрос: Зачем? 
На глаза накатывали слезы. Вовсе не от ветра и копоти. 
Вася сунул руку в карман, нащупывая то, ради чего заварил всю эту кашу. Толстая пачка денег приятно ложилась в руку. Подняв глаза, мужчина двинулся в сторону КПП номер шесть. Осталось выйти за забор и забыть этот кошмар. Но шагать не оглядываясь было слишком сложной задачей. Сердце отчаянно колотилось в груди, и проблески  разума затуманивало осознание содеянного. Из-за его трусости и малодушия погибли ни в чем невинные сотрудники полиции. Они просто выполняли свою работу. 
— Дурак, дурак... — провыв себе под нос, Василий вытер бегущую слезу. Шаг за шагом он отмахивался от мыслей о мучительной смерти сотрудников ФЭС, как от назойливых комаров. 

Перед глазами вырисовывались причудливые абстракции, но все они тонули в густой мгле. На лицо положили что-то холодное. Сергей непроизвольно сделал вдох. Стало чуть легче, сознание начало проясняться, чувствительность в конечностях возвращалась. Возвращался и реальный мир, гудящий адской какофонией сирен, моторов и криков людей. Что-то гулко бахнуло, заскрипел металл и голоса людей взорвались новой волной. Но все это казалось таким далеким, как диковинные сны. 
Его куда-то везут, под спиной что-то жесткое. Майский попробовал шевельнуть рукой. На запястьях что-то помешало. С трудом приоткрыв свинцовые веки, он увидел над головой, что громадными тенями нависли две жутковатые маски, пронизанные трубками и креплениями. Человеческих глаз за их стеклами не было видно. Неестественные движения в громоздких комбинезонах, походили на движения робота или еще какого непонятного существа. 
— Там... там девушка... — уворачиваясь от кислородной маски, с трудом произнес Майский: — Вы ее... спасли? — в ответ последовала тишина. Две маски переглянулись между собой. Он хотел еще что-то сказать, но силы были на исходе. Тьма победила, заволакивая сознание. И стало как-то легко, что ли. Просто тьма и ничего более. Абсолютно ничего. 

Это утро было не добрым. Галина Николаевна допивала седьмую кружку кофе подряд, в попытке успокоиться и привести разум в порядок. С каждым глотком кофе все сильнее разгоралась изжога, да и на языке появился неприятный землистый привкус. Но Галя не могла оторвать руки от кружки. 
Печальные события дошли до верхушки почти сразу. И Султанов успел изрядно потрепать Рогозиной нервы. Потирая раскрасневшийся глаз, она глянула на часы. Время добегало восьми утра. Сейчас должны явиться остальные сотрудники. Да и Николай Петрович что-то в допросной задерживался. Новости у Рогозиной в запасе были. Дело было раскрыто, но это вовсе не радовало. 

Темечкин, как и его сообщник Федор попались почти сразу. И попались они совершенно глупо. Их просто задержали на КПП. Сопротивляться уже было бесполезно. 

Допрос подходил к концу. Василий не стал растягивать резину. Хоть что-то порадовало Круглова. 
— Это я и Федя подожгли ангар. — спрятав глаза, сказал мужчина. На его посеревшем лице четко отпечатывалось раскаяние с примесью безысходности. 
— Зачем? — на скулах Круглова заиграли жевалки. Ему было не понять такого зверства. 
— Я просто хотел забрать деньги, которые спрятал там... но я испугался, что на меня повесят все. — Василий нерешительно поднял глаза: — Я ведь не убивал Аидку. Воровали вместе, да. Но я не убийца! — выпалив реплику, мужчина запнулся. Эти слова диссонировали с реальностью. Николай Петрович почувствовал, как кровь закипает, а сердце шелохнулось где-то у горла. Сжав пальцами лист бумаги, он просипел: — Не убийца ты? 
Темечкин молчал. Ответить было просто и банально нечего. Круглов был абсолютно прав. Он не то что убийца, он — настоящий зверь. 
— Я был в таком отчаянии. Вы все равно повесите на меня все. — его голос дрожал в слабости. 
— Мы нашли убийцу Титовой, и убийцу детектива Блинова. Так что вы зря все затеяли. — на выдохе произнес Коля. 
Это было как неожиданная пощечина. Василий поднял глаза на майора, смотря с полным ужасом и недоумением. 
— Как? Как нашли? — срывающимся шепотом выдавил Темечкин. Сейчас горечью накатывало то чувство, когда понимаешь, что совершил просто огромную непоправимую глупость. И даже новая фамилия какого-то неизвестного ему детектива не вызывала интереса. 
— Ее отравил бариста, Михаил. — Круглов нажал на тревожную кнопку и встал. Допрос был окончен. 
Послушно поддаваясь дежурному полицейскому, Вася встал. Наручники звонко щелкнули, навсегда отрезая от прошлой беззаботной жизни. Понимание происходящего никак не укладывалось у него в голове. Оно было слишком тяжелый и объемным. 


В дверном проеме показалась фигура Николая Петровича. Не спавший всю ночь, как и  сама Рогозина, вымученный, уставший, мрачный. 
— Ну что там, Галь? — он подошел к женщине, нежно приобняв ее за плечи. С такой заботой и какой-то светлой тоской: — Есть еще новости? 
Рогозина медлила. Она тяжело вздохнула, складывая руки в замок: — С Майским все хорошо будет. Белозерова вернут обратно раньше срока. Программа обмена сотрудниками свернута. — начальница как будто осеклась, но продолжила: — По понятным всем причинам. 
— Да уж... — Коля словно подбирал слова. Говорил медленно, вкрадчиво: — Темечкин сознался во всем, как и его сообщник. 
— Михаил тоже. — пресно добавила Рогозина. 
— Дело убийства Блинова передали в МВД. Нашли улики, что он насолил кому-то из своих клиентов. 
— Я даже удивлена. — Рогозина качнула головой: — Еще и пожар этот... как так? Почему система пожаротушения сработала так поздно? А если бы самолет взорвался? Там бы вообще ни от кого ничего не осталось бы! — женщина раздосадовано всплеснула руками. 
— Этим уже занимаются пожарные. Не в нашей компетенции разбираться в пожарах и системах тушения. — Круглов сел рядом с ней, подвину стул. 
— Коля! — Галина Николаевна вскрикнула, впиваясь в него стальным взглядом: — У нас там Майский чуть не погиб... — и осекшись, смолкла. Чуть сжав ее плечи, Круглову хотелось что-то добавить, но добавить было нечего. В кабинете повисла зловещая напряженная тишина. 

***
Время шло, но не лечило. Никто из сотрудников больше не говорил о той кошмарной ночи. Но на лице каждого отпечатались эти события. Горе, страх, боль — все эти чувства отражались на бледных лицах, на которых иногда вспыхивали притворные улыбки. Все наблюдали за друг другом, но каждый переживал сам, не выдавая своей боли. 
Новые дела поступали в ФЭС, и даже казалось, что жизнь возвращается в привычное русло. 

И пусть сегодняшний день не был рабочим — Сергей приехал в офис. Дома было невыносимо. Новости до сих пор пестрили страшными кадрам пожара в аэропорту. Пронырливые, и зачастую лживые журналюги то и дело сочиняли небылицы. 
Поначалу Майский пристально наблюдал за всеми новостями. Жаждал узнать хоть что-то о судьбе капитана Горадзе. Но все было бесполезно. Имен в новостях никто не упоминал. Лишь хаяли руководство аэропорта, мусолили убийство Титовой и рассказывали небылицы о том, как не сработала система пожаротушения, иногда проводя такие нелепые доводы, что хотелось через экран плюнуть в лицо репортерам. 

Этим утром, выключив телевизор, Сергей взял в руки телефон. Хотелось набрать Рогозиной и все решить. Но рука непослушно дрожала. 
В тот день он так и не решился позвонить кому-то из коллег. Боялся узнать правду. Было проще лежать на диване, смотря в потолок и тешить себя надеждами, о том, что с Кетеван все обошлось. 

Но мучать себя было дальше некуда. И он внушительной фигурой бесшумно подкрался к дверям кабинета. Офис пустовал. Оперативники были на выездах, а Тихонов с Амелиной не вылезали из лаборатории. Лишь небольшое количество сотрудников расхаживало по офису, то и дело кидая на него томные, печальные взгляды. Майор чувствовал себя чуть ли не мишенью для их жалости. 
Рогозина была на своем месте, неспешно перелистывала документы. Она, по всей видимости, даже не заметила его. А Сережа просто наблюдал за начальницей, пытаясь понять, к чему готовиться. 
Ее лицо не выражало никаких эмоций. Абсолютно спокойное, как всегда. Будто бы и вовсе ничего не произошло. Но было заметно, как морщина на лбу стала внушительнее, и ее ровные плечи даже как-то немного осунулись. Майский медленно моргнул несколько раз, успокаивая себя тем, что это рисует его воспаленное воображение. Шелохнувшись, он привлек внимание. Галина Николаевна подняла глаза на него. И как будто удивилась: 
— Привет, Сереж. А ты чего тут? У тебя отгулы. 
— Привет. — он не спеша прошел в кабинет: — Да я вот узнать зашел, что да как тут... 
Рогозина задержала на нем взгляд. Она прекрасно поняла, к чем клонил Майский. 
— Новое дело. Расследование идет полным ходом. А ты как себя чувствуешь? 
— Паршиво, Галь. — он лениво плюхнулся на стул, потирая переносицу. Повисла пауза. Сейчас должен наступить решающий момент. Он узнает правду. Пусть и будет она горькой, но это, все же, лучше, чем мучать себя догадками. Но крайне простой вопрос давался тяжело. Сердце натужно застучало, дрогнули поджилки. Майор никак не решался. А Галина Николаевна молчала, терпеливо выжидая. И наконец-то вздохнув, Майский неуверенно произнес: — Галь, — он поднял на нее глаза: — Что... случилось с Кетеван? 
— Ее доставили в Грузию санавиацией. Больше мне ничего не известно. 
От сердца как будто отлегло. Появилась настоящая, живая надежда на то, что капитан выжила. Галина Николаевна говорила о ней, как о живом человеке. Не как о теле. 
— Она выжила? — в глазах Сережи блеснул радостный огонек, а на лице даже появилось некое подобие улыбки. 
— На момент эвакуации Кети была жива. Но в критическом состоянии. 
— А что дальше? 
— Я не знаю, Сереж. Правда. Грузинская полиция отказалась предоставлять какую-либо информацию о ней. Они посчитали, что это не наше уже дело. 
— Нелюди! — просипел Майский, едва сдержавшись, дабы не грюкнуть кулаком по столу: — Мы же переживаем! 
Рогозина лишь пожала плечами. 

Никакой ясности, на которую так надеялся Майский, разговор с Рогозиной не внес. Все было слишком расплывчато, и даже как-то неестественно. Было такое чувство, будто его подвесили, и что дальше — туманно. Неизвестность мучала не меньше кошмарных событий. И был в ней лишь один плюс — можно было тешить себя надеждами на чудеса. Ну и пусть, что эти надежды пустые. Но разум твердил ему, что так не может продолжаться постоянно. Рано или поздно он все равно узнает правду, какой бы гадкой и горькой она не была. Телефон требовательно запищал в кармане, оповещая о новом сообщении. Майский уже бы хотел разблокировать экран, как на глаза попался Тихонов, вынырнувший из лаборатории. Ваня был чем-то взбудоражен, или даже воодушевлен. В руках у него был зажат лист бумаги. Заметив на своем пути Сергея, кажется, компьютерщик удивился. Но изумление быстро сменилось неподдельной радостью, и на его лице заиграла улыбка: — Привет, Серега! — маленьким тайфунчиком Ваня подлетел к Майскому: — Ты как вообще? — это не звучало дежурным вопросом из чистой вежливости. 
Майор помялся с ноги на ногу. Раскрывать душу всем подряд не хотелось, но... но возникла одна мысль. Иван, все-таки, был ему уже не чужим человеком. 
— Да паскудно, Вань. — сипло ответил Сережа, спрятав глаза. 
— Да уж, дела. — протянул Тихонов, не зная что ответить на это. Рассыпаться в жалостливых словах ему совсем не хотелось, так как понимал, что сделает этим еще больнее. Майский поднял на него глаза. И было в его взгляде нечто хитрое, как будто он готовился к какому-то заговору. Ваня даже не успел не то чтобы сказать, даже подумать, чего это майор там удумал, как майор открыто спросил: — Ты мне помочь можешь? 
Иван напрягся. Взгляд Сергея не сулил ничего хорошего. Он с опаской спросил: — С чем? 
Майор наклонился к его уху и шепнул: — Поищи-ка, что случилось с Кетеван... той ночью? 
Где-то на задворках разума, Тихонов догадывался, о чем может попросить коллега. Он удивленно распахнул и без того огромные глаза и возмутился: — Да как я найду? — Ваня хотел продолжить реплику, да осекся, глянув на любопытных лаборантов, что шастали по коридору туда-сюда. 
— Ва-аня, — протянул Майский, беря Тихонова под локоть: — я знаю, что ты можешь. Ты не раз меня уже выручал. Будь другом, выручи и в этот раз. 
— Ладно, — сдался Иван: — попробую. Но не обещаю. — и на ухо добавил: — Эта информация даже Рогозиной недоступна. 
— Я в тебя верю, Вань. 
— Ну тебя, Майский! — отодвинувшись от майора, Тихонов махнул рукой. 

Уже у выхода из ФЭС Сергея снова настиг дотошный писк мобильного. Колкая вибрация от телефона неприятно растеклась по ноге. Разблокировав экран, он прочитал смс от Нади о том, что еще неделю назад обещал повесить полку. Закатив глаза и мысленно чертыхнувшись, Майский вышел прочь, вспоминая о том, что дрель не в рабочем состоянии, да и саморезов подходящих нигде не завалялось. Что ж, по пути придется зайти в строительный. Хоть какое-то отвлечение и разнообразие за последние дни. Да и время возле любимой девушки пойдет ему на пользу. 

В лабораторию Иван вошел украдкой поглядывая на Амелину. Оксана сидела спиной, и даже не шелохнулась. Как будто и вовсе не замечала Ваню. Едва не просверлив ей взглядом спину, Тихонов сел за свой стол. 
По запросу Кетеван Горадзе была лишь информация по их прошлому делу. Внизу красноречиво красовалась пометка: отстранена от дела. 
И все. 
Лишь ее имя, фото и краткое описание дела. И пометка об отстранении. 
Глаза сами зацепились за ее бледное изображение на экране. И в груди защемила какая-то тоска. Они не были близки, даже приятелями или товарищами их не назовешь. Но все же, от ее потери было не скрыться. Молодая симпатичная девушка, а в глазах такая печаль, что даже на фото отпечатывается. И почему он не заметил этого раньше? 
Иван отвел глаза в сторону, уставившись на прибор, и пытался вспомнить глаза Кетеван, какими они были в жизни. Но ее образ старательно ускользал. 
— Ты чего завис? — неожиданно отозвалась Оксана, заставив Тихонова вздрогнуть. Ваня даже не успел обернуться, как Амелина уже нависла над ним: — Кетеван? Это та девушка, которая ну... с Майским на пожаре была? — она и так прекрасно знала, хоть и заочно, кто такая Кетеван и чем кончилось то злополучное расследование, но все равно зачем-то спросила. 
— Да. — понуро качнул головой Иван. 
— А что с ней, кстати? Она выжила? — и Оксане взгрустнулось. Пусть она и не знала лично эту девушку, а все равно было ее по-человечески жаль. 
— Вот, все что есть. — он кивнул на монитор. Амелина пробежала взглядом по строкам: 
— Отстранена? Не знаю почему, но меня смущает эта строчка. Вроде бы все логично, но не знаю. — девушка свела брови. 
— Меня Майский попросил узнать о ней. — и сам не зная зачем, сказал Тихонов: — Только т-с-с. 

Автотрасса кипела бурным потоком автомобилей. А на небе сгущались тучи. Если утром еще пригревало солнце, то сейчас город был как под пуховым одеялом. Голая серая земля сливалась с артериями дорог. На носу уже был новый год, а снега все не было, унылая поздняя осень не спешила отступать. Новогодние яркие и блестящие украшения, развешанные буквально повсюду смотрелись как-то неуместно и даже комично. 
Особенно на полуоблезлых сероватых елках около гипермаркета. И его красная огромная вывеска вытянула Майского из мыслей, за которыми он даже не заметил, как проехал почти весь путь до дома. 
"Полка. Чертова полка!" 
Придется заехать. 

Автоматические прозрачные двери резко распахнулись, и поток теплого воздуха ласково обдал лицо, потрепал выбившиеся прядки. Сережа невольно поморщился и юркнул в полный хаос. Люди сновали, то и дело уворачивая доверху груженные тележки всякой всячиной, под веселую новогоднюю музыку. Сейчас он понял, что эту пусть и легкую праздничную песню, но до жути попсовую и заезженную, — слышал уже последние несколько зим. Одна и та же девушка пела что-то про "прошлое рождество и сердце" ¹, — все, что мог понять Майский на иностранном языке. 
Взглянув на указатели, он мимолетно вспомнил, как Таня Белая, в прошлом году, что-то рассказывала про эту песню. Мол, звучит по-новогоднему весело, если текст с английского не переводить. А может и хорошо, что на английском Сергей знал от силы "Ландан итс кэпитал оф Грейт Британ" и еще пару всем известных слов, — грустить сил не было. 

Бродя посреди бесконечных стеллажей со всякой строительной всячиной, сквозь множество людских голосов звенящими колокольчиками пробивалась известная рождественская мелодия. Но ощущения праздника она не приносила. Лишь нагнетала и без того натянутые до предела чувства. 
Грянули ударные и кульминацией взвизгивали скрипки и виолончели, тонко звенел колокольчик, нагнетающе завывали духовые. 
Мелодия была узнаваема и известна на весь мир, но никогда прежде она не казалась такой зловещей. Сергей качнул головой, как будто пытался стряхнуть наваждение. 
— ... корм для птиц... — донеслась фраза откуда-то из-за спины. И голос говорящего утонул в гомоне голосистой тучной женщины, которая истошно и нетерпеливо звала какого-то Витю. 
Сердце колко дрогнуло, пропуская удар. А леденящая мелодия снова разворачивалась в своем буйстве, крича гобоями и кларнетами, среди которых солидно глубоко прозвучал то ли орган, то ли еще какой инструмент. 
Все как будто раскалывалось на осколки стекла. 

Там-та-та-там. Там-та-та-там. 

Словно сам дьявол танцевал под эту музыку, устрашающе оскалившись. Притопывал в такт барабанам и изворачивался в танце под голосистые духовые и смычковые. Взвоет кларнет — и бес вскидывает костистые руки. И огонь плещет языками ему в лад. 
Огонь. 

Там-та-та-там. 

Его языки, как руки дьявола, тянуться вверх и пляшут, пляшут в своем страшном танце. 
Но плотно звякнули тарелки и музыка пошла на спад. И туман стал понемногу расступаться. Четырьмя нотами завершило фортепиано. ²

Остальной путь Сергей не помнил или не осознавал. На автопилоте добрел до кассы, на автопилоте так же оплатил. 
Ясность разума пришла уже тогда, когда Майский вышел на улицу и его обдало прохладным воздухом. Оторвав взгляд от серой грязной решетки на полу, он увидел, что пошел пушистый снег. И промозглые улицы оделись в белое убранство. Выдыхая легкое облачко пара, майор поморщился от этой яркой белизны. И на душе стало как-то легче. 

Обойти систему Ивану никак не удавалось. Амелина крутилась рядом, подкидывая новые идеи под руку. Мозг закипал уже и был готов засвистеть, как чайник на плите. Шурша по клавиатуре, Ваня усмехнулся себе под нос, вспомнив видео из интернета про кипящий чайник. О том, что он свистит из-за того, что ж... днище припекает. 
— Чего смеешься? — надулась Оксана, подумав, что ему смешно от ее очередного предложения. Чуть съежившись под ее напористым взглядом, Тихонов ответил: — ... днище подгорает. 
— Ваня! — она улыбнулась, качнув головой. Он щелкнул по клавишам, и снова ничего. Допуска не было, как и какой-то информации. 
— Все! — Иван был раздосадован: — Не получается ни черта! 
— Ладно, давай попозже еще подумаем, что можно сделать. — выдохнула Амелина, сев в свое кресло. 

Но стоило Ивану закрыть базу, как в спустя несколько минут в кабинете Рогозиной раздался звонок. 
Стоило ей поднять трубку, Галина Николаевна даже не успела поздороваться, как разгневанный Султанов поверг ее в небольшой шок своей злостью. Таким она раньше его не видела и не слышала. 
Выдохнув, Галина Николаевна собрала все свое спокойствие в кучку и ответила: — Я вас поняла. Разберусь незамедлительно. 
Султанов прокричал еще что-то в трубку, на что Рогозина ответила несколькими согласными "угу". Скорее попрощавшись, пока стальные нервы не дали трещину, — повесила трубку. 
Железная выдержка трещала по швам, и закипающая внутри злоба была готова взорваться аки паровой котел. 
— Ну Иван! Ну я вам сейчас с Майским устрою! — процедила Рогозина, вставая из-за стола. 

Оксана сидела за столом, уже просто уставившись в монитор, на котором просто выводился логотип ФЭС, и все пыталась придумать, как помочь Ване. Мозги уже закипали, мысли метались не то в панике, не то в агонии. 
Иван расхаживал по лаборатории. Нет. Он носился и метался из угла в угол, как закованный в клетку зверь. Казалось, что хоть какое-то движение в его жизни, сможет пробудить свежие мысли. И казалось, что где-то на задворках разума уже замаячила хорошая идея, но ее как ветром сдуло. В лабораторию ворвалась разгневанная Галина Николаевна. Тихонов и Амелина замерли на месте, и возможно, даже перестали дышать. 
— Ну? — Рогозина встала в позу, скрестив руки на груди: — Вы чем тут занимаетесь? — она едва ли не срывалась на крик. 
Ваня и Оксана растерянно переглянулись, не в силах ничего ответить. 
— Какого черта вы в базах ковыряетесь? — начальница перевела взгляд на Тихонова: 
— Это Майский тебя попросил? 
Иван и вовсе впал в ступор. Хоть ответ и был на поверхности, фактически сдавать товарища ему совсем не хотелось. Нервно сглотнув, он большими глазами посмотрел на Рогозину. 
— Ну что ты молчишь? — Галина Николаевна прикрыла глаза. Уже голова разболелась от этой нервотрепки с новыми делами, так еще и это на нее свалилось: — Я и так поняла, что Майский. — развернувшись на пятках, Рогозина направилась к выходу, сопровождаемая взглядами Вани и Оксаны. И остановившись в дверях, добавила: 
— Еще раз увижу ваши носы в этом деле — уволю к чертовой матери! С волчьими билетами у меня отсюда вылетите! 
 И когда она скрылась в коридоре, Тихонов подал голос: — Ну и ну! Да к черту его с этой грузинкой! Вечно от нее всякие проблемы! — размахнувшись, он скинул со стола стопку бумаг. Амелина молча подняла их, недовольно глянув на коллегу. 
— Сам пусть ищет ее, если ему больше всех надо! — обиженно рявкнул Иван, и гордо задрав подбородок, отвернулся, уставившись в стену. 
— А я то тут причем? — насупилась девушка: — Я, между прочим, вообще ни за что получила нагоняй! 
— Ну базу пытался ломануть я один же! Конечно-конечно! 


Монотонное гудение лифта нарушал тонкий, противный скулеж маленькой собачонки, которая дрожала на руках у пожилой элегантной дамы, в вычурной шляпке. Сергей приоткрыл глаза, глянув на трясущееся мелкое существо. Белая чихуашка уставилась на него круглыми черными, как две блестящие бусины, глазами, и протяжно заскулила. Собакины завывания уже начинали действовать на нервы больше, чем детский плачь. Майор взглянул на табло, показывающее этаж. Казалось, что лифт нехотя тащиться наверх, как черепаха. Ехать еще оставалось пять этажей. И спасала лишь надежда на то, что хозяйка "твари дрожащей" ³  выйдет раньше. 
Но его надеждам не суждено было сбыться. 
— Тринадцатый этаж. — механически пролязгал женский голос, и двери с тихим шорохом открылись. Сергей, подняв пакет с пола, — вышел. 
Надя уже встречала его чуть ли не пороге, словно поджидала. Не успел Майский позвонить в звонок, как дверь отворилась и улыбающаяся веселая девушка выскочила из квартиры, повиснув у него на шее. 
— Сережа! — взвизгнула девушка, обвивая длинными руками шею: — Я так рада тебя видеть! 
Майский пошатнулся под напором Нади, и лишь едва ощутимо прикоснулся ладонью к ее спине. 
— Ну привет, привет. 
— Ты купил, что я просила? — ее выражение лица тут же сменилось. Приобрело нотки строгости и некой требовательности. И как-то сердце неприятно дрогнуло. Слова резанули по ушам, звучащие, как приказ. Сережа кивнул, осторожно отодвинувшись от Нади. А девушка затараторила без умолку, рассказывая о мелочах на работе и еще всякую бессмыслицу. 
Вгрызающаяся в бетон дрель завопила, как сто мучеников в адском котле и заглушила голос Нади. Нажимая все сильнее на кнопку включения, он как будто пытался заглушить слова возлюбленной. Дрель взвизгнула и затихла. Майский оценивающе пригляделся к отверстию. 

Батареи жарили на полную. На кухне стояла духота. В горле пересохло. Сережа налил воды из под крана и залпом выпил, склонившись над раковиной. На плечи мягко легли руки Нади, поглаживая, чуть сжимая ткань. Майский обернулся, вопросительно посмотрев на нее. Былая нежность куда-то давно испарилась и ее прикосновения казались уже чем-то странным и непривычным. Надя притерлась к нему щекой, улыбаясь, мурлыкая как кошка. Вздохнув, Сережа положил руку девушке на плечо. Надя легко коснулась губами его щеки и что-то шепнула на ухо. 
Ее прикосновения были легкими, а руки теплыми. Девушка прикрыла глаза, прильнув щекой к его груди. Сережа расслабил спину, ожидая такого желанного успокоения. Но тревога где-то внутри все равно продолжала его глодать, а ее касания вызывали лишь тонкое неприятное покалывание на коже. 
Ее нежность была едва уловима, и даже противоречива. Ласковые движения рук, закинутая на мужчину нога, — все это остро граничило с чем-то жестким и неотъемлемо напирающим. Сергей, поддаваясь Наде, внезапно почувствовал себя маленькой жестянкой под гидравлическим прессом. Хотелось улизнуть от этого, дабы не быть размазанным в лепешку. Но он зачем-то берег эту хрупкую звонкую гармонию. Не мог поступить по-другому. 
Ее теплые, чуть влажные губы мягко касались его шеи, лица. С каждым поцелуем все больше хотелось сбежать оттуда, но он боролся с собой. Надя неглубоко и прерывисто дышала, предвкушая любовь. 
Девушка коснулась его уха, чуть прихватывая губами, и как будто что-то взорвалось, докатившись до точки невозврата. Взметнулось само по себе, как сигнальная ракета. 
Сергей открыл глаза и посмотрел Наде в лицо. Ее тонкие брови изогнулись в непонимании. Но она ничего не говорила, уставившись на майора, и лишь медленно хлопнула густо накрашенными ресницами. Майского терзала неловкость и неправильность момента, поедало досадное чувство того, что он все испортил. Поджав губы, он сказал: — Надь, я поеду... давай не сегодня? 
Девушка поднялась над ним, вытягивая спину в струнку, став похожей на грациозную кошку. Ее губки капризно скривились, а в глазах разлилась печаль. 
— Это все из-за пожара? — промедлив, осторожно спросила, потянув нитку на его футболке. Но вопрос просто кричал подвохом. Майский слишком проницателен и слишком хорошо успел изучить возлюбленную. Этот взгляд и капризное лицо не сулили ничего доброго. Надя говорила одно, а думала совершенно иное. 
— Да, Наденька, из-за пожара. — Сергей отвел глаза, цепляясь взглядом на светильник на столе. Который сам же и подарил девушке на годовщину отношений. 
Она ничего не сказала. Задрав нос, поправила спавшую с плеча бретельку и поднялась. Раздраженно пнув тапок, сделала несколько резких шагов к окну. 

Сейчас Надю обуяла жгучая обида и тоска. Ревность уже вся выгорела, даже не оставляя тлеющих угольков. И жизнь как будто вокруг нее замирала, покрываясь безликой серостью. Зато — кипела за окном. С высоты предпоследнего этажа открывались виды на железнодорожное полотно и многополосную автодорогу. Красной черточкой на былом снегу ползла "Ласточка", куда-то спешили десятки разноцветных, заляпанных грязью машин. 
— Надь? — Майский неловко помялся с ноги на ногу, коря себя за то, что обидел девушку: — Я приду завтра... и все будет нормально. — говорил дежурными фразами и сам не верил себе. Нормального тут ничего уже не осталось. Все сгорело к чертям собачьим. 
— Можешь не приходить завтра. — обернувшись к нему, отчеканила Надя, поглаживая себя по плечам: — Ни завтра, ни через неделю. Никогда. 
— Что? — Сережа широко распахнул глаза. Недоумение, или даже шок сковали его в тиски. Надины слова были сродни турбулентности ясного неба. 
— Я не буду конкурировать с мертвой женщиной.

---

1 — Имеется в виду песня Last Christmas;
2 — В виду имеется музыка Carol of the Bells в оркестровом исполнении;
3 — Не в обиду собачникам))

Феникс

Эта зима в Грузии выдалась на редкость холодная и снежная. Солнце почти не показывалось, и земля мирно дремала под пуховыми облаками, которые приносили много снега, на радость ребятне. Но теплый и солнечный Тбилиси не был готов к таким суровым погодным аномалиям. Улицы, усыпанные снегом встали, коммунальщики не справлялись. Каждый день на дорогах случалась сотня-другая аварий, новостные заголовки пестрили жуткими прогнозами метеорологов, а остальные медийные личности, все кому не лень было, сочиняли небыли про приближающийся апокалипсис. А среди населения сеялась паника. Мир только-только свыкся с вирусом и всякими нехорошими событиями, как нагрянула аномально снежная зима. Поначалу и правда было жутко смотреть на запуганных людей, но спустя пару недель все стихло и казалось, что метели и морозы южное население уже не пугают. А к марту и вовсе все наладилось. 

***
Сегодня выдался теплый солнечный денек. Природа расцветала в зеленом буйстве, словно никаких холодов никогда не бывало. И теплый ветер ласкал кожу, а яркие лучи заставляли щурится. 
Вокруг было тихо. Только шуршал гравий под ногами, шелестела листва и в ветвях многолетнего дуба пели птицы, то и дело порхая с ветки на ветку. Не было ни шума машин, ни голосов людей. Так тихо, что слышно как бьется собственное сердце. 

Кетеван неторопливо шагала между оградок могил, прихрамывая. Боль в ноге до сих пор не оставляла ее в покое. Даже спустя несколько месяцев. Серьезный перелом в двух местах, как и обещали врачи, не мог пройти бесследно. И хоть ей все твердили, что боль фантомная, резь в ноге она ощущала вполне реально. 
Взгляд не мог не цепляться за памятники, кресты. И сердце щемило. Ведь за каждым этим бездушным сооружением была чья-то жизнь, чья-то история. И то, что это все кануло в лету, нагоняло некую смуту и печаль. Где-то лежали вместе семейные пары, женщины, мужчины разных возрастов. И даже дети. Кто-то прожил длинную жизнь и теперь улыбался с гранитной фотографии, а чья-то только начиналась. Но что ей было до чужих историй? А внутри все равно болело. 

Ей на лицо упал листочек, и зацепившись за прядь волос, повис. Кети улыбнулась, стряхивая его. Выдохнув, она заставилась себя поднять глаза и посмотреть на серое монолитное надгробие. С безжизненного изображения на нее смотрел мужчина. Он улыбался, и гранитная плита навсегда запечатлела его жизнерадостные, полные озорства глаза. Его лицо обрамляла бородка, а густые темные волосы были затянуты в тогой пучок. На шее висел жетон, а на массивных плечах красовалась форменная камуфляжная куртка. Под фото было высечено имя: Тамаз Каманадзе. 1989-2014. 
Положив цветы на могилу, Кети с трудом уселась на низкую скамейку. Боль разрасталась, ни на что не похожая, как будто изнутри то ли что-то режет, то ли кость раздирает плоть. И по щеке невольно скатилась слеза. Она бы сейчас все отдала, лишь бы он снова был рядом. Смотря на такое родное лицо, сейчас девушка внезапно осознала, почему так прикипела к Сергею. Кетеван звонко рассмеялась, поразившись самой себе. Выдохнув, снова глянула на изображение. Господи, да они же как близнецы! Все это время она видела в Сереже Тамаза, и никакой влюбленности и в помине не было. Все эти года сердце оставалось верным одному человеку. 
Успокоившись, Кети стерла слезы и глянула на свое мутноватое отражение в блестящем куске гранита. Медленно поднеся руку к лицу, она заострила внимание на шраме от ожога, что теперь "красовался" на ее щеке. Прикоснувшись, она почувствовала под пальцами бугристый рубец. И казалось, что ожог до сих пор горячий и пылает болью. 

Но сами собой нахлынули воспоминания. 

2012 год.
Они встретились на празднике. Это было 26 мая, День независимости Грузии. Тогда, будучи курсанткой, она принимала участие в параде. Стояла жаркая солнечная погода, на небе было ни единого облачка. А небо-то, было высокое и ярко-голубое. Как будто сам мир радовался и ликовал вместе с людьми.
В центре города гремел праздничный фееричный концерт, с народной музыкой и танцами, а небо рассекали летчики-ассы, демонстрируя свое мастерство. Под ритмичную, задорную и одновременно торжественную мелодию, как белые лебеди, словно вовсе не касаясь земли, по кругу проплывали девушки в праздничных платьях, а вокруг них кольцом зацепились удалые молодцы. И вот девушки вскинули руки вверх, "поплыв" в другую сторону, а ребята расступились. В центр грациозно, как ловкие барсы, выбежали двое танцоров, и буквально в нескольких движениях показали все свое мастерство и сноровку. 
Повсюду пестрили флаги, развиваясь на ветру, и один из них был в руках Кети. Пахло выпечкой и сладостями. И все улыбались. Мимо курсантов ровными шеренгами прошагали бойцы спецназа. Вышколенные, все как на подбор. И шагали все, как один. И ее взгляд невольно зацепился за одного из них. И все вокруг уже растворилось, становясь совсем не важным.

И это были самые лучшие и счастливые года ее жизни. Рядом с Тамазом Кети чувствовала себя на своем месте, как за каменной стеной. И казалось, она никогда не рухнет. Казалось, что она всегда будет такой счастливой, и всегда будет так легко. И на жизнь уже было столько планов.

Но в один день, все же, стена рухнула. 

2014 год.
Тогда небо разрыдалось в проливном дожде. Небо грозно громыхало и сверкало молниями, будто бы пыталось разбиться вдребезги. Холодные крупные капли стучали по плечам, по голове. И насквозь промокшая одежда не спасала от сырого ветра. 
Кети кинула кусок земли в яму. Гроб закрытый. Даже не попрощались толком.

Вверх взмыли дула автоматов и прогремела череда выстрелов, резанув по ушам канонадой. Погибшим на задании бойцам отдали последние почести.
Тяжелые грубые руки отца легли на плечи, чуть сжимая промокшую ткань пиджака. 
— Пойдем. — все, что сказал отец. Кетеван повернулась к нему, взглянув с долей недоумения. Сейчас она впервые за всю жизнь услышала в его голосе дрожь и ноты мягкой слабости.

Нынешнее время. 
Кети не могла оторвать глаз от фотографии. На ней Тамаз улыбался и был такой счастливый. Она вспомнила, как он отправил ей это фото за день до своей гибели. Но кто же тогда знал, что при штурме все пойдет не так и весь его отряд окажется в смертельной ловушке? 
Но она была рада лишь одному; что сумела запомнить его таким. Веселым и находчивым, и бесконечно любящим. 
Встав, Кети почувствовала, как будто ее ударили ножом в колено. Боль растекалась горячим потоком, заставляя мышцы непроизвольно сжаться. И даже, будто, пространство сжалось на какие-то доли секунд. Она всхлипнула, растирая бедро. Стало немного легче. 

Неуклюже шагая по узкой тропинке, Кетеван почувствовала резкое облегчение. Как будто кто-то разрубил оковы и отпустил ее. Дышалось неестественно легко. Такого она давно не ощущала. И вот лавиной накатило осознание, что прошлое отступило. Смерть Тамаза больше не висит у нее на шее тяжким грузом. Он в прошлом. Теперь она будет лишь хранить о нем светлую память. 

***
Через открытое нараспашку окно доносились крики ласточек и шум просыпающегося мегаполиса. Солнце стремилось к зениту, пригревая землю, что была окутана ночной прохладой. Солнечные лучи весело бликовали на гладкой поверхности комода, отражались в стеклянных панелях шкафа, а ветерок игриво скидывал бумаги со стола, как невидимый кот. 

Сергею привиделась серая дождливая улица. Но каким свежим был воздух, пропахший влажностью и мокрой травой, опадающими листьями. В Москве такого воздуха практически не встретишь. 
Только что прошел теплый дождь и по улице расплескались лужи. На свинцовом небе проплывали кучевые тучи, как табун, гонимый умелым пастухом. В просветах виднелись приветливые лучи солнца. Мимо него прошагала веселая голдящая компания молодых парней и девушек. Они смеялись и бодро переговаривались, что-то обсуждая. Около остановки, натужно скрипнув тормозами остановился длинный зеленый автобус, без каких либо обозначений и номеров. 
— Сережа? — откуда-то из-за угла раздался до боли знакомый тихий голос. Его сложно было не узнать. Майор остановился, пытаясь понять, не показалось ли ему. И сердце заколотилось с такой силой, что едва ли не было готово проломить грудную клетку. Было безо всяких сомнений, — это была Кети. Голос позвал еще раз. Майский, тяжело дыша, обернулся на звук. 

Она стояла прямо перед ним, как гипсовое изваяние. Совсем такая же, как в их первую встречу. Или даже краше. Глаза блестели не то от подступающих слез, не то от счастья. Девушка улыбалась. 
Горло сковал спазм, выталкивая весь воздух из легких. Сердце звонко ухнуло, пропуская удар, словно оно и само удивилось. Сергей просто смотрел на нее, любуясь каждым сантиметром, не в силах даже сделать вдох. 
Она была тут, прямо перед ним. Живая и невредимая. Жизнерадостная, счастливая. Майор, пересилив спазм, протянул ей руку, пытаясь коснутся хотя бы ее платья кончиками пальцев. 
Но стоило Майскому прикоснуться к ней, девушка сделала несколько шагов назад и ее образ стал растворяться. 
Весело захохотав, Кетеван ринулась в бег. Кружева и рюши на ее сарафане взметнулись вверх, и ниспадали волнами при каждом шаге. В пучка выбился локон, упав ей на лицо. Она бежала и смеясь, оглядывалась, будто бы вовсе не убегала, в просто играла с ним. 
Каждый вдох давался болезненной трудностью, а ноги были ватными и непослушными. Сергей прилагал огромные усилия для каждого шага, и казалось, что она так близко, стоит протянуть руку, — будет поймана. Но Кети все больше и больше отдалялась, и лишь ее заливистый смех рассыпался по тихой каменной улочке, пока она вовсе не скрылась за поворотом. 

Из сна майора выдернул забытый на столе ноутбук, который нахально запищал, оповещая о новом письме на почте. 
Открыв глаза, Сережа даже не сразу понял, где он находиться. Высокий белоснежный потолок иногда пугал его спросонья, напоминая больничную палату. Было четкое ощущение того, будто он вынырнул из-под воды, едва не захлебнувшись. 
Выдохнув, Майский нехотя встал с кровати и подошел к столу, открыв почту. Покривив лицо, просмотрел рассылки; то банки со своими бесчисленными предложениями по "супер-выгодным" кредитам, реклама всякой всячины, скидки и прочая лабуда, только занимающая место в ящике И без разбора кликал на значок корзины, стирая спам. 
Сонливость его не отпускала, и подгорала злоба на чертово уведомление, что выбило его из сна в выходной. Он уже хотел кликнуть на очередное письмо, как вдруг замер, привлеченный непонятным адресантом. Аватарка отправителя была пустой, а в имени было всего две латинские буквы: К и G. Чуть промедлив, Сережа открыл письмо. 


Привет! 
Сегодня в 19.00 у метро Строгино. Седьмой выход.

Это было как удар под дых. Как гром среди ясного неба. По венам волной прошла горячая дрожь и сердце застряло в горле. 
Это было что-то из разряда фантастики. Вера всячески изворачивалась и увиливала от Сергея. Это походило на чью-то злую шутку. Или вовсе, как будто это письмо вовсе прислали из параллельной вселенной. 
Майский потер глаза, тяжело вздыхая. 
Инициалы отправителя красноречиво белели на черном фоне экрана. И мысли накатывались, образуя снежный ком или лавину. Просто не умещалось в голове, что Кети все-таки жива, она сама его нашла и решила связаться. А зачем? Почему? Почему ей потребовалось почти полгода на это? Было слишком много вопросов, и ни одного ответа. Всяческие логичные доводы ускользали от майора. 
Перечитав письмо, Майский машинально взглянул на часы. До девятнадцати вечера еще оставалось почти девять часов. И хотелось пойти на эту встречу, увидеть Кети. Но ножом по сердцу резанула мысль о том, что вдруг это ловушка? Вдруг кто-то хочет его выманить таким откровенно жестоким способом, надавив на больное? Качнув головой, он отбросил эти мысли. 

Откинув волосы, Сергей встал, уставившись в потолок. Хорошо было бы поговорить об этом с кем-то, посоветоваться. Но не то чтобы язык не поворачивался, — телефон в руки брать не хотелось. С этим он должен разобраться сам и выбраться из этого кошмара. 

Время тянулось неумолимо медленно. Каждая минута походила на час, если не на вечность. Ожидание томило и все сильнее натягивало нервы. О сне больше не шло и речи, и все валилось из рук. Яичница подгорела, да и Сережа едва не уронил тяжелую горячую сковороду себе на ноги, то чуть не разбил тарелку, что выскользнула у него из рук, звонко брякнув об раковину, то через брошенный тапок перецепился и едва не угодил лбом в шкаф. Смачно выматеревшись, Майский пнул треклятый тапок куда подальше. 

Время текло долго и томительно, но вечер, все-таки, опускался на город. Вечернее солнце ласково раскидывало теплые лучи, по площадке сновали дети, весело крича, в зеленеющих кустах чирикали воробьи, перескакивая с ветки на ветку. 
Путь до ближайшей станции метро пролегал через небольшой уютный скверик, где уже на клумбах успевали зацвести первые цветы. Волнение вперемешку с сомнениями не покидало Сергея, и уверенности добавлял лишь пистолет, мирно почивавший в спрятанной за курткой кобуре. Даже если это окажется ловушкой, он выберется из нее. И как бы не хотелось снова спрятаться от самого себя, он должен был покончить с этим делом и узнать правду, которую так долго и нагло от него скрывали. 

Шум метрополитена заглушал людские голоса, и как показалось Сергею, — даже его собственные мысли. Надрывистый протяжный гудок прибывающего поезда оповестил нерадивых пассажиров о том, что опасно так близко стоять к путям. И несколько человек, вздрогнув, отшатнулись назад, за ограничительную желтую линию. Звук тифона ¹ жестко резанул по ушам, заставив чуть вздрогнуть. Не страшный, но такой неприятный и истерично-зловещий. 
Серебристый длинный поезд вальяжно остановился на платформе, и из его недр хлынул поток вечно спешащих людей. Приближался час-пик. Сейчас его габариты и внушительный рост играли с ним злую шутку. Было не легко пробиваться сквозь толпу. 
Вагон был набит битком, и все как селедки в бочке, жались к друг другу, хоть как-то цепляясь за поручни. Все были в одном месте, сплоченные давкой, но каждый витал в своем мире. Женщина бальзаковского возраста, в забавной шляпке с черной вуалью и ярко накрашенными глазами рассматривала всех пассажиров, на каждом заостряя пристальный тяжелый взгляд хоть на долю секунды, вот молодая девушка; ее кожа кажется настолько тонкой и прозрачной, что на висках и веках просвечивают синеватые сосуды, и она увлечена чтением чего-то из мировой классики с мягком переплете. Вот рослый юнец с вызывающим ирокезом, держась за поручень, прикрыл глаза и погрузился в мир своей музыки, а рядом с ним, культурным диссонансом возникала фигура элегантной, очевидно молодящейся дамы в ярком платье. И он сам засмотрелся на свое немного искаженное отражение в темном окне поезда, погруженный в свои мысли. Пусть с виду майор был крайне спокоен, как глыба льда, но внутри все вскипало, и все сильнее, по мере приближения поезда. 

— Осторожно, двери закрываются! Следующая станция Строгино! — объявил хорошо знакомый женский голос. И если ранее Майский не обращал внимание на объявления станций и автоматом выходил, где было необходимо, (а в последнее время и вовсе редко пользовался метро) то сейчас объявление звучало набатом, заставляя сердце трепыхнуться и сжаться. Строгино. Седьмой выход.  До разгадки оставалось совсем немного. 
Выйдя из вагона, Майский уставился на указатели, что висели под белым, и казалось, невесомым парящим потолком со светлыми геометрическими фигурами. 7-8 выходы. И пожав губы, шагнул в сторону эскалаторов. У его подножия собралась стихийная очередь, ибо один из них был перекрыт; кто-то смиренно ждал своей очереди, кто-то нахально проталкивался вперед, а кто-то предпочитал двигаться по правой стороне. Встав за женщиной, что была ростом ему едва ли по пояс, Майский ступил на эскалатор и уставился в потолок. Когда кто-то толкнул его в спину, то первая мысль была о том, что какой идиот додумался перекрыть один из эскалаторов в час-пик? Но чувство неизвестности и волнение от предстоящей встречи, быстро выгнали эту заблудшую мысль прочь. 

Внезапная жара, как для начала мая уже спала, и солнце поглядывало в сторону запада, смягчившись. Сквозь шум дороги пробивались крики ласточек. А прохладный ветерок напоминал, что еще вовсе не лето, игриво потрепав Сергею хвост. Он глянув на часы, спешить было ни к чему. И пытался успокоиться хоть на миг, выкинув коварные мысли из головы, о том, что там может его поджидать опасность. Казалось, что опытный "опер" должен был давно привыкнуть к такому. Да и не вязалось место с ловушкой; уж больно многолюдное. 
А сердце с каждым шагом стучало все сильнее, нервно вздрагивая, рассыпая дрожащие импульсы по всему телу. Майор запустил руку под куртку, проверив пистолет. Кончики пальцев было как будто наэлектризованы. 
Перед ним была просторная длинная улица, вдоль которой строем возвышались многоэтажки, уже во всю зеленели деревья, шумя молодой листвой. Около островка остановки столпились люди, вглядываясь в каждый проезжающий автобус. 
Всматриваясь в каждого проходящего человека, знакомой фигуры он так и не наблюдал. Еще раз глянул на часы. До назначенного времени еще оставалась четверть часа. Да, приехал быстрее, чем ожидал. 
С каждым вдохом становилось как-то спокойнее. Злые доводы отступали. Жизнь беспечно и легко текла по улице. Шли люди, влюбленные пары держались за руки, проносились машины, подъезжали автобусы, бликовали в вечернем солнце окна домов. 

Из дверей метрополитена, среди толпы,  не спеша вышла девушка. Несмотря на относительно теплую погоду, она была одета в плотную черную водолазку, поверх которой была накинута ветровка. Ее лицо скрывала маска и широкие солнцезащитные очки. 
Взгляд сам зацепился за нее. Было в ее очертаниях что-то знакомое и такое близкое. Прихрамывая, девушка направилась к майору, опустив глаза в пол. 
Сердце пропустило удар и сделало кульбит, превращаясь в камень, а после быстро-быстро застучало. Пальцы непроизвольно сжались до ощутимого хруста в костяшках. В пересохшем горле встал тяжелый ком, не давая сдохнуть полной грудью. 
Пусть Майский и не видел ее лица, и движения были искажены, — сомнения отпали сами собой. Это была она. 

Их встреча оказалась немного не такой, как себе представляла Кети. Хоть она и перекрутила в голове кучу вариантов. И почему-то трепетала вера в то, что Сергей обязательно придет. Эмоции накалялись, и даже сама Кети не могла их разобрать. Это было какое-то колдовское зелье, сваренное неумелой ведьмой, которую угораздило накидать в казан всего подряд да побольше. Бросало в то жар, то в холод. И совершенно пугало чувство неизвестности. Будет ли он рад ее видеть? Или же возненавидит еще сильнее? 
Но двери поезда с шорохом отворились, толпа вытеснила ее на станцию, совсем не обращая внимания на травму. Или правда в суматохе не заметили, или не хотели замечать, подкармливая свое равнодушие. На какие-то секунды ногу сковал болезненный спазм. Опершись на красно-синий монолит, выдохнула, расслабив ногу. Боль понемногу отступала. Подняв глаза, Кети увидела, как поток ринулся к эскалатору. Идти за ними было боязно, и вовсе не из-за боли в ноге. Но пути обратно не было. 
— Взялась за ложку — ешь до конца. — протараторив себе под нос, девушка медленно направилась к нужному выходу. 
И стоило лишь выйти из этой "стеклянной трубы", как Сергей уже попал в поле зрения. Его внушительный рост было трудно не заметить даже в толпе. И щеки обдало жаром, она снова будто бы почувствовала этот ожог на лице. Волна стыда заволакивала ее, и первым делом захотелось попросить прощения за свою тогдашнюю пакость. 
Выглядел Майский невредимым и очень даже бодрым. И пришло осознание, что он не вызывает уже такого трепета в сердце и щекотки в груди. Лишь спокойная радость, что с ним все хорошо. 

Она молча подошла к Сергею, подняв голову, снова ощутив значительную разницу в росте. Говорить ничего не хотелось, да и не требовалось. И без слов сочилась радость от встречи. Кети была жива, но почему-то прихрамывала и прятала лицо за медицинской маской. Но он никак не связал это с пожаром. Возможно, натерла пятку новой парой туфель, да и вся эта катавасия с вирусом до сих пор не стихала. 
— Привет, — едва слышно произнес майор, осмотрев девушку с ног до головы. Сквозь темные стекла очков просвечивались прищуренные глаза, обрамленные густо накрашенными ресницами. Маска, натянутая почти до глаз мешала, и выглядела каким-то инородным телом. Или он уже настолько отвык от ее ношения. 
— Привет, — ответила Кети. И в уголках глаз заиграли морщинки. Ее искреннюю улыбку даже маска была не в состоянии скрыть. 
Сергей не знал, что говорить дальше. На языке вертелось столько вопросов, и слов о том, как он рад ее видеть. Но простое объятие сказало гораздо больше. 
Кети чуть пошатнулась, как будто бы хотела отпрянуть или не ожидала этого, но все же, поддалась, положив голову ему на плечо. 
— Я так рад, что с тобой все хорошо. — обнимая все крепче, шепнул ей на ухо. Улыбка с ее лица медленно сползла, и девушка отодвинулась от Майского. 
"С тобой не все хорошо, черт подери!" — хохотнула мысль-злодейка. 

Почему-то его добрые слова резанули ножом по сердцу, звуча как некое издевательство. Разве он не заметил хромоты? Разве его не смутило скрытое лицо? Ведь  обязательное ношение масок давно в общественном транспорте давно отменили. 
Заметив, как Кетеван переменилась, Майский отпустил ее из объятий: — Все хорошо? — 
сейчас подумалось о том, что не стоило так делать. И он смутил ее своим действием, или даже обидел. 
Девушка резким движением сняла очки, повесив их на воротник водолазки. От радости не осталось и следа, во взгляде читался укор. Смотря ей в глаза, возникло дикое желание сорвать этот окаянный кусок синтетики с ее лица. Но Майский, сдержав себя, не стал этого делать. 
— Все нормально? 
— Нет, Сереж. Разве ты ничего не заметил? — Кети удивленно распахнула глаза. Он и не знал как ответить на этот вопрос. Что он должен был заметить? Кроме белеющего куска ткани на лице, больше не было ничего примечательного. Может, прическа новая или цвет волос? Нет, не самый подходящий момент хвастаться новым образом. 
— Что я должен был заметить? — сдвинув брови, спросил Сережа. Ох, и не любил же он чувствовать себя в растерянности. Взгляд снова зацепился за маску: — Да сними ты эту гадость. В ней же дышать невозможно! 
— Ну что ж, рано или поздно ты увидел бы. — стянув маску, Кети опустила глаза. Сережа успел уже напрячься. На ее щеке красовался шрам от ожога. И все было не так, как надраматизировала девушка. Майский хотел как-то поддержать ее, но Кети снова заговорила: — Последствия пожара. Ну и, — она выставила правую ногу вперед: — два сложных перелома. Теперь хромаю, как старая кобыла. — Кети как-то горько усмехнулась, сделав несколько шагов вперед. 
— Ну что ты? Скажешь тоже, старая кобыла... — он покачал головой. Но ни хромота, ни шрам ее совсем не портили: — не говори ерунды. 
— Пройдемся к пруду? — хотелось сменить тему и заглушить разрастающуюся в груди жалость к самой себе: — Там тихо и красиво. 

Вдоль улицы они шли молча. Кети больше не проронила ни слова, и выглядела так, будто бы собиралась с мыслями. Хотела что-то сказать, но сдерживалась. Майский, сложив руки за спиной, терпеливо ждал. 
За спиной оставались стройные ряды многоэтажек, город утопал в зелени и пахло водой. Пройдя по тихой улочке, вдоль поисково-спасательной станции, они вышли к причалу. На воде, в мелких волнах, мирно колыхались лодки и небольшие яхты. Вечернее солнце уже склонилось над гладью воды, то и дело, коснется и зашипит. И все приобрело мягкие золотые отблески. Беззаботно кричали стрижи в небе, пересекаясь со стайками ласточек, тихими всплескам, тревожили воду лягушки. Кети потянула носом, озираясь по сторонам: — Пойдем туда? — даже не дождавшись ответа от Сережи, ступила на причал. Майор молча проследовал за ней, оставаясь чуть позади. И девушка заговорила: — Знаешь, я ведь и со спорта тоже вылетела из-за травмы. А до этого, на чемпионате Европы обидно проиграла. Причем, — она смокла на мгновение, поджав губу. Было видно, как ее душила боль и обида: — не по своей вине. Мне подбросили допинг, и я даже знаю, кто это сделал. А на прошло чемпионате я осталась с бронзой. А теперь... мне даже думать нельзя о спорте. — Кети остановилась, обернувшись к Сереже. 
— Ты выжила, а это главное. — он положил руку ей на плечо: — Я эти полгода места себе не находил. Не знал, что с тобой и жива ли ты вообще. 
— А вам ничего не сообщили? — замешкавшись, спросила Кети. Она была, очевидно, удивлена этим фактом. 
— Нет, — Майский отрицательно качнул головой: — даже Рогозиной не дали этой информации. 
— Как она, кстати? — от воспоминаний о Галине Николаевне были лишь теплые чувства. Даже за такой короткий срок, эта женщина успела ее покорить: — Она сильно переживала? 
— Все хорошо у нее. Да, переживала. Но ты ее плохо знаешь, — усмехнулся майор: — она никогда не покажет, что ей больно или плохо. 
— Это папочка мой постарался, — Кетеван резко переменилась в лице, став похожей на разгневанного зверька: — Чтобы вы не искали меня, посчитав погибшей. А особенно ты. 
— Я? — Сережа удивленно вскинул брови: — Но почему? 
Кети улыбнулась, вспоминая свою влюбленность. Выждав, она пыталась подобрать слова: — Знаешь, почему ты мне... ну понравился тогда? — она снова зашагала вперед, прихрамывая. 
— Почему? — кажется, ей удалось смутить сурового с виду майора. 
— Ты очень похож на мою первую любовь. Внешне. — причал закончился, и впереди простирался отливающий невероятными красками пруд. А на темнеющей линии горизонта пестрили силуэты многоэтажек. По небо проплывали облака, от розовых до темно-синих. 
Кети, поморщивши лицо, неуклюже села на край причала. 
— Ну, аккуратнее. — Майский подал ей руку. Поблагодарив его, девушка продолжила: — Я в тебе его видела. Но я с этим распрощалась. Нельзя жить прошлым. Этого человека нет в живых уже давно. — она будто поставила точку в этой теме. Сергей сел рядом, приобняв ее. Кети вздохнула и расслабилась под его руками: — Так вот, про папу; он горит идеей выдать меня замуж за одного полковника, а тут ты нарисовался. И пожар этот... как все удачно сложилось. 
Ее слова с долей цинизма резали по ушам. Пусть они и были откровенным сарказмом. Но еще больше резанули слова о предстоящем замужестве. И сейчас он словил себя на том, что отказывается в это верить. Сердце кольнуло. Прочистив горло, Сергей, как бы невзначай, спросил: — А ты? Хочешь этого? — но голос его выдавал. Кети повернулась в его сторону и нахмурилась: — Нет, конечно! — от сердца отлегло, но Кети добавила, отвернувшись к воде: — но придется. Ведь кто теперь захочет быть с такой... как я. 
Сергей нервно сглотнул, сжимая ее плечи. 

Она лежала на его коленях, слушая рассказы со времен его службы в ГРУ, и увлекательные истории из жизни ФЭС. И было так спокойно. И будто сейчас ничего больше не существовало, кроме тихо шуршащей о сваи кромки воды, легкого дуновения прохладного ветерка и проплывающих облаков. В вечернем пурпурном небе, оставляя белый след, вальяжно проплывал самолет, пока не исчез, став маленькой точкой на небосводе.

---

1 — Устройство для подачи звукового сигнала в поездах метро.